Наклююсь я мяса сладкаго лебедикаго.

Онъ говоритъ: лебедикаго, и я люблю это ломанье.

Страница рукописи (№ 20) одного из вариантов к I части „Казаков“

Размер подлинника

Втеръ слышенъ былъ сзади глухо въ лсу, рка буровила на заворот и сильно, звучно заливался голосъ. Когда я вплоть подошелъ къ нему, онъ приподнялся, снялъ шапку и подошелъ ко мн.

«Далеко зашли», сказалъ онъ своей устало самонадянной улыбкой.

— «А что далеко до станицы?

— «Верстъ пять. Засвтло не дойдете, а ночью опасно. Нешто проводить васъ?»

— «А ты какъ же одинъ назадъ пойдешь?

— «Я то привычный. Попросите меня у урядника. Для васъ онъ отпуститъ: a мн и нужно».

Я вошелъ въ кордонъ, попросилъ урядника, онъ отпустилъ Кирку и уже совсмъ темнло, когда мы съ нимъ пошли назадъ въ камыши по узенькой, чуть замтной тропинк. Я разговорился съ Киркой и наружность его не обманывала меня, у него ужасно много доброты и яснаго здраваго смысла и маленькаго веселаго юмора.

— «Что», спросилъ я его: «скучно, я думаю, бываетъ на кордон?»

— «Отчего скучно?» спросилъ онъ.

— «Да отойти нельзя и теперь вдь очень опасно. Говорятъ, абреки переправляются». —

— «Ничего, мы привыкли. Наше дло такое; еще думаешь себе: приди, батюшка. Вдь намъ еще лестно; вотъ хоть бы я, еще и ни разу не стрлилъ въ человка. Ну старики, т ужъ отдаляются. Тоже и на кордон пьютъ, спятъ.

— «А въ походъ ты желаешь идти?»

«Какже не желать; на то и казакъ, чтобы въ походы ходить.

— «Пойдешь зимой?»

— «Да какъ Богъ дастъ. Коня не могу справить. Пшкомъ нельзя и теперь стыдно».

Я слышалъ отъ Ерошки, что пріобртенье лошади составляетъ вс мечты и Кирки и всего его семейства. Мн пришло въ голову подарить ему лошадь. Я ровно вчера выигралъ 50 р. Повришь ли, что этотъ молодой мальчикъ съ своимъ пушкомъ на подбородк такъ импонируетъ своей непосредственностью и красотой, что я долго колебался предложить ему лошадь, боясь оскорбить его. Я сначала предложилъ ему выпросить его въ походъ въ драбанты (это врод ординарцевъ даются казаки офицерамъ, хотя совершенно противузаконно). Онъ сказалъ, что радъ будетъ.

— «Да вдь вы не любите нашихъ», сказалъ я.

— «Э! это старухи только», сказалъ онъ, смясь: «имъ все, что по не старому, то и тошно. Отчего не любить».

Я предложилъ ему лошадь. Онъ не поврилъ сначала, но я сказалъ, что взаймы и что даже сейчасъ, какъ придемъ, дамъ ему деньги. Всю остальную дорогу онъ молчалъ. Я тоже. Мн было удивительно хорошо на душ. Все, что я видлъ, казалось прекрасно, ново: и мракъ, сгущавшійся на лсъ, и втеръ, шумно и высоко говорящій въ вершинахъ, и дикіе крики шакаловъ близко по обимъ сторонамъ дороги. На душ легко, ясно, въ тл сильная здоровая усталость и голодъ; природа везд со всхъ сторонъ и въ теб самомъ.

Я отдалъ Кирк деньги. Онъ только сказалъ, что отдастъ къ осени, и не поблагодаря ушелъ. Онъ не могъ благодарить и не понималъ, какъ благодарить за вещь, не имющую для него никакого смысла. Я смотрлъ въ окно на него, когда онъ вышелъ. Онъ шелъ опустивъ голову и недоумвающе разводилъ руками.

Моего хозяина дочь подбжала къ нему. Они остановились и заговорили о чемъ-то. Какая прелесть эти два человка. Марьяна — верхъ женской красоты. Эта стройность, сила, женская грація и глаза, которые только я видлъ изъ ея лица, но глаза, которымъ подобнаго я ничего не видывалъ. Впрочемъ до другаго раза о Марьян. Она стоитъ цлаго письма. Нынче я усталъ. Я пообдалъ или поужиналъ, дописалъ за чаемъ теб это письмо и усталый, счастливый ложусь спать. А завтра опять иду на охоту.

Вотъ теб кусочекъ моей жизни, бдный, жалкій кусочекъ въ сравненіи съ дйствительностью. Но прощай. —

[ Поздне:] Мн хорошо, очень хорошо, но по правд сказать, от чего-то грустно, сладко грустно, но грустно.

Глава 3-я.

Возвращаясь въ этотъ вечеръ домой съ Киркой, Ржавскій, узнавъ, что у него нтъ лошади, которая составляетъ вс его желанія, подарилъ ему 50 р. на лошадь. И это непривычное доброе дло произвело то неясное волненіе и христіанское настроеніе, которое отражалось въ письм его къ пріятелю.

<Ему казалось, что Кирка отъ неожиданнаго счастья и отъ наплыва новыхъ мыслей, подтвержденныхъ дломъ, не могъ найти словъ благодарить его, ему казалось, что хозяева его, что Петровъ, что стны хаты, его собака — весь міръ любилъ его и другъ друга. Онъ былъ такъ доволенъ собой, что ему стало грустно, что онъ такой прекрасный, сильный, здоровый и красивый молодой человкъ, а почти никто не знаетъ этаго.>

[б) Вторая редакция конца.]

Кирка мн человкъ знакомый, во первыхъ, по Ерошк, которому онъ племянникъ, во вторыхъ, по моему хозяину, дочь котораго онъ сватаетъ. Онъ мн чрезвычайно нравится. Дйствительно, Кирка — одинъ изъ самыхъ красивыхъ людей, которыхъ я когда-либо видывалъ. Онъ великъ ростомъ; прекрасно сложенъ, съ правильными строгими чертами лица и общимъ выраженіемъ повелительного спокойствія и гордости. Брови у него почти срослись и составляютъ одну черту. Это даетъ ему взглядъ рзкой и холодный, почти жестокой, но все выраженіе такъ въ характер всего его лица, что по моему еще прибавляетъ его красоту. У него поразительно маленькая и узкая голова. Съ перваго раза, какъ я увидалъ его, онъ мн чрезвычайно понравился и я старался сойтись съ нимъ, ходилъ съ нимъ на охоту, угащивалъ его; но до сихъ поръ онъ оставался со мной холоденъ и даже надмненъ, что разумется заставляетъ меня еще больше желать сойтись съ нимъ. Долженъ теб признаться, что кром того, что этотъ казакъ просто Богъ знаетъ отчего мн нравился, какъ нравится женщина — особенно плнилъ онъ меня своимъ голосомъ, чистымъ звучнымъ, чуть-чуть погрубе женскаго контральта, кром того я имю на него виды. — Смйся надо мной или нтъ, мн все равно. Я уже пережилъ тотъ возрастъ, когда всякое свое желаніе примриваешь на общій уровень. Захочешь чего-нибудь и спрашиваешь: длаютъ ли это люди, длали ли прежде меня? нтъ, то и мн нечего пробовать. Я врю себ теперь и знаю, не спрашиваясь у обычая, что хорошо, что дурно. Любить хорошо, длать добро другому хорошо, и всякому такому чувству я отдаюсь смло, къ какой [бы] нелпости въ пошломъ смысл оно не привело меня. — Все это я говорю къ тому, чтобы сказать теб, что я влюбленъ въ этаго казака и ршился обратить его въ христіанскую вру. Въ немъ все хорошо, все свжо, здорово, неиспорчено, и невольно, глядя на эту первобытную богатую натуру, думается: чт`o, ежели бы съ этой силой человкъ этотъ зналъ, что хорошо, что дурно. Говоря съ Киркой, я былъ пораженъ этимъ отсутствіемъ всякаго внутренняго мрила хорошаго и дурнаго. Одинъ разъ мы съ нимъ разговорились. Я старался растолковать ему простую истину, что трудиться для другого хорошо и лучше этаго ничего сдлать нельзя, а трудиться для себя — напрасно. Онъ слушалъ меня больше, чмъ внимательно; онъ былъ озадаченъ; но потомъ я видлъ, что онъ испугался своего впечатлнія и подозрительне сталъ смотрть на меня. Я очень радъ былъ его встртить здсь. Онъ вязалъ уздечку, сидя на порог кордона, и плъ одну изъ старыхъ казачьихъ псенъ.