«Это она от застенчивости», – думал Гиммелькумов.

Гиммелькумов раскрасил себе лицо зеленой тушью и подошел к окну.

«Пусть думают все: какой он странный», – говорил сам себе Гиммелькумов.

Кончился табак и Гиммелькумову нечего было курить. Он сосал пустую трубку, но это еще больше увеличивало пытку. Так прошло часа два. А потом табак появился.

Гиммелькумов таращил на девушку глаза и приказывал ей мысленно повернуть голову. Однако, это не помогало. Тогда Гиммелькумов стал мысленно приказывать девушке не смотреть на него. Это тоже не помогло.

Гиммелькумов искал внутреннюю идею, чтобы на всю жизнь погрузиться в нее. Приятно быть в одном пункте как бы сумасшедшим. Всюду и во всем видит такой человек свой пункт. Всё на его мельницу. Всё имеет прямое отношение к любимому пункту.

Вдруг страшная жадность охватила Гиммелькумова. Но на что распространялась эта жадность, было непонятно. Гиммелькумов повторял правила о переносе слов и долго размышлял о буквах ств, которые не делятся. «Ныне я очень жадный», – говорил сам себе Гиммелькумов. Его кусала блоха, он чесался и раскладывал в уме слово «естество» для переноса с одной на другую строчку.

В окно влетел маленький кузнечик. Петров стал стаканом ловить этого кузнечика. Петрова салфеткой гнала кузнечика в угол, а сын Ляпунова принес баночку с клеем и ждал приказания Петровой.

Шура, Коля и Федя сломали дверь и громко смеялись своей забаве. Но вот пришел сам математик и выдрал их ремнем. Сколько тут было крика и шума! Из Вены приехала Мария Абрамовна и долго ворчала, узнав как тут, без нее, вели себя молодые люди. Но это неверно, ибо молодые люди всегда хотят кому-нибудь насолить и все делают очень быстро. А к старости все дела замедляются. Не от лени, а именно от старости. Но уж лучше, когда от лени. А когда старый человек начнет что-нибудь рассказывать, это всегда длится очень долго и рассказ конца не имеет. Только какой-нибудь случай заставляет замолчать старого человека. Пароходы идут на Елагин остров.

Один бывший жандарм после революции стал служить кем-то в редакции в одном из южных городов России. Обыкновенно он был угрюм и молчалив, но иногда он становился в дверях редакции, крестил свои усы и сообщал присутствующим разные, интересные вещи. Так например, один раз, он сказал:

– В Америке изобрели такую машинку, что ее пососешь, и на едьбу [2] не тянет. Совсем не тянет.

Интересно, что: немец, француз, англичанин, американец, японец, индус, еврей, даже самоед, – все это определенные существительные как старое россиянин. Для нового времени нет существительного для русского человека. Есть слово «русский», существительное образованное из прилагательного, да и звучит только как прилагательное. Неопределенен русский человек! Но еще менее определенен «Советский житель». Как чутки слова!

ТРАКТАТ О КРАСИВЫХ ЖЕНЩИНАХ ЛЕЖАЩИХ НА ПЛЯЖЕ

ПОД ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТЬЮ, СИДЯЩИХ

НА МАРСОВОМ ПОЛЕ И В ЛЕТНЕМ САДУ И ХОДЯЩИХ

В СТОЛОВУЮ ЛЕНКУБЛИТА

Эпиграф из тигров: «О фы! О фе!»

Кра кра краси фаси перекоси. Предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет.

1. Совет артистам юмористам

Я заметил, что очень важно найти смехотворную точку. Если хочешь чтобы аудитория смеялась, выйди на эстраду и стой молча, пока кто-нибудь не рассмеется. Тогда подожди еще немного, пока не засмеется еще кто-нибудь, но так, чтобы все слышали. Только этот смех должен быть искренним, и клакёры, в этом случае, не годятся. Когда все это случилось, то знай, что смехотворная точка найдена. После этого можешь приступать к своей юмористической программе и, будь спокоен, успех тебе обеспечен.