— Итак, я слушаю! — повторилась она, повысив голос. — Почему я должна браться за это дело и помогать вам?

Хуан пренебрежительно пожал плечами.

— Не хочешь — не помогай. — Пауза. — Да-да, не хочешь — не надо! Свободна! — он кивнул в сторону выхода.

Лицо Инесс покраснело, а взгляд повернулся в его сторону.

— Ради этого ты меня вытащил? Чтобы какой-то сопляк сказал, что я свободна? — Ее глаза налились свинцом, а от злости едва не разрывало. Хуан Карлос был готов провалиться, но вмешался Хуанито, перейдя на вежливый тон галантного кабальеро:

— Прекрасная сеньора, не стоит ругать моего друга — он здесь ни при чем. Всему виной я, и мне, правда, жаль, что так вышло. — Он привстал и выдал поклон, достойный приема в императорском дворце Каракаса. Концентрированный яд так и лучился из него, перечеркивая все манеры и вежливое обращение. — И в качестве компенсации… Предлагаю вам приятно провести время в этом заведении. Этот столик ваш до конца вечера, забронирован и оплачен. Всего хорошего!..

..А фильм… — Его рука сгробастала капсулу. — Найдем для фильма кого-то другого. Ты уже проморгала одну сенсацию, Инесс Лоран, 2415 года рождения, Санта-Фе-де Аврора; с 2541 года — сотрудница пятого канала, — налился вдруг сталью его голос, а глаза презрительно сощурились. — Сотрудница, главным фактором роста по карьерной лестнице которой является тайная интимная связь с шефом, главредом канала, а никак не профессиональная деятельность.

Пауза. Вид Инесс был такой, будто ее облили помоями.

— Та сенсация, годичной давности, могла быть твоей, — усмехнулся он, добивая. — И изменить положение в лучшую сторону. Но ушла в "народ" и сети просто так, бесплатно, никому не принеся выгоды.

Теперь ты бездарно просираешь и эту сенсацию, зная, что это может быть бомба, но отчего-то торгуясь из глупого желания поставить юнца на место. Счастливо оставаться!

Он с не терпящим возражений лицом направился к выходу, когда комнату пронзил визг:

— СТОЙ!!!

Остановился. Медленно обернулся.

На Инесс было страшно смотреть. Глаза дикие, дыхание сбитое. Нервы на пределе. И в глазах — страх. Страх человека, нашедшего золотую жилу и вдруг увидевшего, как его потенциальное богатство уплывает куда-то далеко-далеко, в совершенно недоступное место.

— Стой, Хуан Шимановский, 2429 года рождения, Альфа! — парировала она ответной осведомленностью. Точнее, судя по бесстрастному лицу оппонента, лишь попыталась. — Внук ссыльного польского националиста и русской переселенки по материнской линии, и, предположительно, внебрачный родственник Филиппа Веласкеса по мужской. Ничего не путаю?

Хуан молчал, предлагая оппонентке продолжать. В голосе Инесс появилась уверенность:

— С октября прошлого года, предположительно, кадет корпуса королевских телохранителей, взятый на обучение в качестве эксперимента. Умен. Экспрессивен. Хорошо владеет единоборствами, участвовал на состязаниях среди юниоров планетарного масштаба, где дважды попадал в первую десятку. Оценки выше среднего даже учитывая уровень школы, и, согласно мнению преподавателей, способный, с перспективами. Продолжать?

Хуан покачал головой.

— Не стоит. Я и так знаю свою биографию.

Он вернулся и сел назад, вновь уперев в нее взгляд. В глазах его не было покровительственной иронии победителя. Они говорили лишь: "Смотри, я могу поставить тебя на место, но удовольствия мне это не доставляет. Так что не вредничай, цыпуля!"

— Вот видишь, ты готовилась, — наконец, улыбнулся он. — Раскопала про корпус, про Филиппа Веласкеса. Кстати, эта утечка идет от королевы, потому сие секрет полишинеля. — На его лице промелькнула довольная ухмылка, связанная с чем-то личным. — Но если ты готовилась, почему так ведешь себя? То, что перед тобой мальчик — королевский телохранитель и родственник Веласкесов уже сенсация! Не будь ты дура, ты бы уже вцепилась в меня, какой бы материал я ни предлагал!

— Но я к тому же предлагаю не пустышку! — надавил он голосом так, что вновь захотелось вжать плечи. — Этот материал — реальная революция, которая произошла тихо и незаметно на фоне другого громкого дела, сама понимаешь, какого!

Пауза.

— И то, что дело Манзони утихло — повод как раз и вспомнить о революции, не считаешь?

Инесс молчала.

— И как любая революция, — продолжил он, — это не может быть неважно, тем более, я уже доказал однажды, что такие вещи могут иметь колоссальную отдачу.

— Да, я дура! Это ты хотел услышать? — вспыхнула спутница, после чего нервно вытащила пачку и подкурила. — Здесь курят?

— В этом помещении — да, — кивнул Хуан. — Видишь, тут даже пепельница. Но в зале — нет.

— Тогда думаю, вы меня простите, мальчики, — произнесла она. Щелчок зажигалки, глубокая затяжка. Пауза.

— Хуан, при всех твоих неоспоримых достоинствах, о тебе знает очень узкий круг лиц. — начала она следующий раунд переговоров. — Настолько узкий… В общем, ты неизвестен широкой общественности.