Ответ моего внутреннего голоса: Такое мне в голову не приходило, но спасибо тебе, мама.

– Никто, из тех, с кем я разговаривала, не думает, что увольнение произошло по твоей вине.

Со сколькими именно людьми ты говорила?

– Я уже обсудила с Диди возможность твоей работы в магазине стеганых одеял вместе со мной.

Всемилостивый и всеблагой Святой Иуда[16], отведи беду.

После того, как Дженни и я выпорхнули из родительского гнезда, мама устроилась на неполный рабочий день в «Своевременный Стежок»[17], магазин, специализирующийся на продаже тканей и стеганых изделий. За те пять лет, что она там работает, я получала стеганые жилеты на каждый свой день рождения и Рождество.

Надеюсь, это дает вам некоторое представление о том, с чем мне приходится иметь дело.

Навещая свою мать, я не могла заскочить в этот магазин дольше, чем на несколько минут за раз. У меня обнаружилась аллергическая реакция на сортировку тканей и старушенций, донимающих вопросами, когда же я, наконец, устрою свою жизнь. Работа в этом месте стала бы моим проклятием на вечные муки преисподней, каким бы кругом ада ни заправляли художники по тканям и не в меру любопытные люди.

– О, мам, я не думаю, что это возможно. Когда-либо.

Справа от меня появилась тетя Джетти, всем своим призрачным телом сотрясавшаяся от смеха. Я издала рык на децибел ниже человеческого слуха.

– Давай помогу, - шепнула Джетти. Я незаметно покачала головой. Она закатила глаза и исчезла из поля зрения.

– Мама, я думаю, что вам с папой стоит присесть…

Мама издала вздох.

– Джейн, я не хочу, чтобы ты оставалась в этом большом старом доме и продолжала хандрить. Думаю, что сейчас тебе стоит вернуться обратно к нам с отцом.

Вот теперь Святому Иуде предстоит нехилая работенка. У меня вырвалось что-то среднее между визгом и хрипом. Видя мое бедственное положение, папа сказал:

– О, Шерри, оставь девочку в покое. Ты разве не видишь, что она хочет нам что-то сказать?

– О, гм, спасибо, папа, - выдавила я, жестом приглашая их сесть на кушетку. Мама взбила подушки и, стряхнув с них невидимые пылинки, устроилась поудобнее.

Внезапно прямо за кушеткой возникла Джетти. Было так странно, что мои родители понятия не имели о ее присутствии менее, чем в футе(30,48 см - прим. пер.) от них.

– Скажи им, что беременна от женатого священника, а потом «Шучу, я – всего лишь вампир», - предложила она.

– Это не поможет, - шепнула я.

– В чем дело, детка? – спросила мама, стирая следы от пальцев с моего журнального столика.

– Ну, у меня есть кое-какие интересные, захватывающие новости, - сказал я, оттягивая момент.

– Это о том парне, Габриеле, не так ли? – взвизгнула мама. – Ты обручена?

– Мама, я всего три дня как с ним знакома! – воскликнула я.

Мама поцокала языком так, как это умеют только матери.

– Хорошо, но ты, по крайней мере, видишься с ним? Пыталась одеться чуть более женственно? Предпринимаешь какие-то шаги? Ты же знаешь, что не становишься моложе.

Я фыркнула. Раз уж на то пошло, то и старше мне уже не стать.

– Мама, я не думаю, что тебе…

– Ты никогда не выйдешь замуж, если чуть-чуть не снизишь планку.

– Мама…

– Разве ты не хочешь устроить свою жизнь? Выйти замуж? Завести семь…

– Мама! – перебила я.
– Я не обручена. Ни с кем не встречаюсь. Я… Я…

Время замедлилось. Я могла разглядеть каждый мускул, каждую пору на лицах моих родителей. Прищурив глаза, отец внимательно изучал меня. Тревожные морщинки залегли в уголках его глаз. Мамин рот приоткрылся, очевидно, в ожидании дурных вестей из разряда «Увольнение вашей дочери сопровождалось поистине безобразной сценой, о которой будут судачить еще многие месяцы». Эмоции едкими волнами исходили от них. Замешательство, разочарование, недовольство, уныние, нетерпимость смешались в кислотное облако, заставившее мою голову раскалываться на части. И все это только от мамы. Глаза защипало от непролитых слез. Как можно сообщить кому-то, что его ребенок умер? Как можно объяснить подобное, если этот самый ребенок сидит перед ними, судя по всему, живой? Как сказать своим родителя, что вы выпали из их эволюционной шкалы? И теперь вашей матери придется ставить на стол бутылочку крови рядом с ее соусом на День Благодарения?

Ладно, я не смогла. Потому что оказалась огромной трусихой.

– Мам, прямо сейчас я не готова бегать на свидания с кем бы то ни было, - сказал я, с силой прижимая пальцы к глазам.
– И я не собираюсь переезжать обратно домой. Мне просто нужно какое-то время, чтобы сосредоточиться на поисках новой работы и решить, что делать дальше. Со мной все будет в порядке.

– Я же уже сказала, что ты будешь работать в магазине стеганых одеял вместе со мной, - продолжала настаивать она.