Кумулятивное действие ПТАБ основывалось на принципе концентрации взрыва в одном определенном направлении. Со скоростью 12–16 километров в секунду он устремлялся на чрезвычайно малую площадь и тонкой струей раскаленного металла и газов буквально прожигал броню вражеских танков. Эффективность кумулятивных авиабомб и артиллерийских снарядов была необычайно высока.

Особенно сильно гитлеровцы боялись наших штурмовиков. Не случайно они прозвали их черной смертью.

Надо сказать, что самолет Ил-2 был не только прекрасно вооружен, но и отличался исключительной живучестью. Это объяснялось тем, что все жизненно важные агрегаты машины, а также ее экипаж имели надежную броневую защиту. У первых штурмовиков уязвимыми оставались лишь деревянный фюзеляж и крылья. Но когда вражеские снаряды попадали в бензобаки, мы теряли даже такие живучие самолеты.

Конструкция штурмовика непрерывно совершенствовалась. Потом к нам на вооружение начал поступать самолет Ил-10 с металлическими крыльями и фюзеляжем. Живучесть его намного повысилась.

Кроме того, на нем были установлены более мощные 37-мм пушки.

5 июля 1943 года на врага нескончаемым потоком устремились краснозвездные штурмовики и бомбардировщики. Они нанесли массированный удар по Харьковскому аэродромному узлу.

К сожалению, ненастная погода не позволила нашим авиаторам вылететь на рассвете. Поэтому при подходе к цели советские штурмовики и бомбардировщики натолкнулись на сильное сопротивление истребителей противника. На разных высотах закипели ожесточенные воздушные бои. И все-таки наши экипажи сумели прорваться к намеченным объектам, успешно выполнили поставленную задачу.

Для 17-й воздушной армии бои под Курском и Белгородом были, пожалуй, самыми тяжелыми за все время войны. Ведь здесь гитлеровцы сосредоточили около 70 процентов своей авиации, находившейся на советско-германском фронте. Непосредственно нам противостоял 4-й воздушный флот Рихтгофена — самый крупный в ВВС фашистской Германии. Его эскадры имели на вооружении новые штурмовики «Хеншель-129», истребители-бомбардировщики «Фокке-Вульф-190», модифицированные бомбардировщики «Хейнкель-111» и другую новейшую технику.

Первый день сражения на Курской дуге был особенно напряженным. Наши истребители, штурмовики и бомбардировщики работали с утра до позднего вечера. Каждый экипаж совершил по нескольку боевых вылетов. Действовали мы преимущественно на корочанском направлении, где войска 7-й гвардейской армии под командованием генерала М. С. Шумилова героически отбивали яростные атаки вклинившихся в нашу оборону пехоты и танков противника.

Незаметно приблизился вечер. Но, несмотря на сгущающиеся сумерки, боевая работа не прекращалась. Теперь на старт выруливали экипажи 262-й ночной бомбардировочной дивизии и «ночники» других авиачастей. Они должны были наносить удары по резервам противника, выдвигавшимся из районов Томаровки и Белгорода.

Около полуночи я зашел к командарму. Он был очень утомлен и озабочен. Генерал В. А. Судец в целом был доволен действиями частей и соединений 17-й воздушной армии. Сражались они героически и нанесли противнику большой урон. Но командарм тут же с горечью сообщил, что и наши части имеют немалые потери.

Стараясь успокоить Владимира Александровича, я высказал предположение, что первоначальные сведения о потерях бывают нередко преувеличенными. Затем доложил, что по моему указанию инженеры частей переместили свои ремонтные органы и аварийные команды ближе к переднему краю, а также подготовили посадочные полосы для приема подбитых самолетов. Об этом мы предупредили всех летчиков.

Лично я твердо верил, что большинство не вернувшихся 5 июля самолетов непременно найдется. Так оно и получилось. Многие бомбардировщики, действовавшие на полный радиус, получив повреждения, не смогли дотянуть до своих баз и сели либо в указанных нами пунктах, либо на аэродромах соседних Воронежского и Степного фронтов. Почти все эти машины были потом отремонтированы и возвращены в строй. Инженерно-технический состав и работники тыла армии, а также бригады Наркомата авиационной промышленности на протяжении всей Курской битвы трудились с полным напряжением сил, обеспечивая высокую боевую активность нашей авиации.

После танкового побоища под Прохоровкой в сражении на Курской дуге наступил коренной перелом. На ее северном фасе Брянский, Центральный и Западный фронты перешли в наступление. А 16 июля и на южном фасе выступа немецко-фашистское командование начало отводить свои изрядно потрепанные части.

17 июля решительно двинулись вперед войска нашего Юго-Западного и соседнего Южного фронтов. Личному составу 17-й воздушной армии пришлось без малейшей передышки включаться в активную боевую работу на своем основном направлении. И хотя это наступление не получило развития, оно привело в смятение командующего группой немецких армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна и всю гитлеровскую ставку. Наиболее точная оценка тем событиям дана в Краткой истории Великой Отечественной войны Советского Союза. Там сказано:

«Значительную помощь в разгроме врага на орловском и белгородско-харьковском плацдармах оказали войска Юго-Западного и Южного фронтов. Своим июльским наступлением они не только сковали донбасскую группировку врага, но и вынудили гитлеровское командование снять из-под Белгорода пять танковых дивизий и перебросить их в Донбасс» [17] .

Войска Юго-Западного фронта, в том числе части 17-й воздушной армии, в сжатые сроки подготовились к новой крупной операции по освобождению Донецкого бассейна.