Как-то мулла Насреддин ехал в автобусе, и вдруг появился контролер. Мулла стал искать свой билет. Он открыл чемодан, затем сумку, стал с усердием проверять все свои карманы – в брюках, в рубашке, в пиджаке.

– Не волнуйтесь, вы известный человек, – глядя на него, сказал контролер. – Не может быть, чтобы вы ехали без билета. У вас столько багажа. Должно быть, он где-то у вас лежит. Я дойду до конца автобуса и вернусь обратно. К тому времени вы наверняка найдете его.

Контролер ушел, а мулла все потел в поисках своего билета.

Рядом стоящий пассажир заметил, что мулла обшарил все карманы за исключением одного – нагрудного в пиджаке.

– Мулла, я вижу: ты ищешь повсюду, но не заглядываешь только в один карман, – сказал он в попытке помочь Насреддину.

– Даже не поднимай этот вопрос, ведь я и так уже в такой беде, – ответил Насреддин.

– А какое отношение к беде имеет этот карман? – с удивлением спросил человек.

– Он имеет к ней самое прямое отношение, – ответил Насреддин. – Это единственное место, в котором, как я надеюсь, может быть мой билет. И я не хочу потерять эту надежду. Я совершенно сознательно пропускаю именно этот карман, потому что если там билета нет, то его нет нигде!

Деревенский почтальон пересекал луг на велосипеде. На полпути его заметил бык и погнался за ним. Бедняга еле успел добраться до забора и скрылся за калиткой.

– Еще немного, и он догнал бы тебя, – сказал старый монах, наблюдавший за сценой.

– Да, – запыхавшись, ответил почтальон, – и так каждый раз! [15]

Набожный человек стоял на коленях в мечети, поглощенный молитвой. А другому верующему бросились в глаза его великолепные, искусно сотканные туфли с загнутыми носами. Он уже представил себе, как было бы прекрасно, если бы у него тоже были такие туфли. Он подошел сзади к молящемуся и прошептал ему на ухо:

– Ты же знаешь, что молитва не достигает слуха Господа, если ты молишься в туфлях.

Верующий прервал свою молитву и так же тихо прошептал в ответ:

– Если моя молитва и не будет услышана, то мне, по крайней мере, останутся мои туфли!

Три путника шли по дороге мимо кладбища. И в это время над их головами каркнула ворона. Первый путник воскликнул:

– Ворона каркнула в мою пользу!

– Нет! В мою! – выкрикнул второй.

– А я думаю, что в мою пользу! – возразил третий.

Чтобы окончательно не поссориться, они решили пойти к деревенскому судье. Тот выслушал их и говорит:

– Приходите через неделю. Я посмотрю старинные книги и решу, в чью пользу каркнула ворона.

Спорщики разошлись, но каждый из них решил подкупить судью. Первый путник поджарил дома двух гусей и отнес их судье. Второй путник отнес судье двух жареных уток. А третий путник стоял около своего дома недалеко от конторы судьи и все видел.

Вечером, когда судья шел домой с гусями и утками в руках, он увидел третьего спорщика и спросил его:

– А ты почему не зайдешь ко мне?

– А я уже знаю, в чью пользу каркала ворона! – отвечает он.

– Да? И в чью же? – с любопытством спросил судья.

– В вашу, господин судья! [15]

Однажды в очень холодный день раввин и его ученики грелись у костра.

Один из учеников, повторяя учение своего Мастера, воскликнул:

– Я точно знаю, что нужно делать в такой холодный день!

– Что? – спросили остальные.

– Греться! Но я также знаю, что нужно делать, если это невозможно.

– Что?

– Мерзнуть.

К Насреддину пришел сосед и попросил одолжить ему осла.

– Я уже одолжил его другому, – сказал мулла.

В это время из стойла послышался ослиный рев.

– Но я же слышу, как он ревет там, – сказал сосед.

– Кому ты веришь больше, мне, прожившему столько лет, или ослу? – спросил Насреддин. [20]

Хозяин послал Насреддина на базар купить рыбу. Купленная рыба оказалась тухлой. За это хозяин предложил Насреддину одно из трех наказаний: либо съесть рыбу, либо получить сто ударов, либо заплатить сто монет.

– Съем рыбу, – выбрал Насреддин.

Принялся есть, но не успел окончить, как ему сделалось дурно.

– Нет, – заявил он, – лучше я получу сто ударов.

На шестидесятом ударе он почувствовал, что больше ему не выдержать.

– Остановитесь! – закричал он. – Я плачу сто монет!