— А как же… мы?.. — не удержавшись, брякнул Нанас.

Рядом с Костей он чувствовал себя в этом кабинете определенно уверенней. Теперь же во рту стало почему-то сухо, а между лопаток пробежал влажный холодок.

— А с вами будем беседовать, — сухо ответил мужчина, который и сам выглядел сухим, словно вяленая рыба, и махнул ладонью на ряд стульев возле стола: — Раздевайтесь, присаживайтесь. — Сам он тоже вновь опустился на место.

— Да-да, устраивайтесь поудобней, — суетливо подскочил к стульям невысокий толстячок и, выдвинув один из них, поклонился Наде и забрал у нее снятую шинель: — Прошу. — Затем он взял куртку у Нанаса и отнес их одежду на дальние стулья. А когда девушка с парнем уселись возле стола, он обратился к хозяину кабинета: — Олег, угости ребят чаем! Да и я бы тоже выпил.

— Вообще-то мы бы не отказались и от чего-нибудь посущественней, — холодно сказала Надя. — Мы целый день ничего не ели.

— Ты будешь? — посмотрел худощавый на толстяка.

— Нет, мне только чай! — замахал тот руками.

Ярчук склонился над столом и проскрежетал куда-то прямо в него:

— Бабиков, четыре чая! И отправь кого-нибудь на кухню, пусть доставят сюда два обеда.

В кабинете воцарилось молчание. Казалось, каждый с нетерпением ожидал чая, считая все остальное менее важным и интересным. Впрочем, Нанасу действительно хотелось чаю — он вспомнил, как им угощала его на подводной лодке Надя и как он ему тогда понравился. Да и вообще очень хотелось пить. И есть. Но с едой вроде бы все тоже образуется…

Молчание прервал румяный толстяк.

— Может, пока познакомимся? — с улыбкой обернулся он к Нанасу. Меня зовут Виктор Петрович Сафонов, я, так сказать, — мэр этого города.

— Нанас, — пригладив рыжую челку, ответил саам, и, вспомнив, как при знакомстве жал ему руку Костя Парсыкин, протянул в сторону мэра ладонь. Однако по ней, заставляя опустить, тут же хлопнула Надя и сделала недовольное лицо.

— Нанас, — кивнул тогда он и хозяину кабинета, на что тот процедил:

— Я знаю, кто ты. Равно как и ты знаешь, кто такой я.

— Олег! — всплеснул руками Сафонов. — А как же приличия? Мы и так поступили с молодым человеком не очень-то, как говорится, красиво.

— Да уж!.. — подала голос Надя, и видно было, как она приготовилась сказать что-то еще, и вряд ли очень ласковое, но тут раскрылась дверь и в кабинет вошел мужчина — в такой же черной одежде, что и охранник у входа в коридор, — неся в каждой руке по два стакана в красивых металлических подстаканниках.

Чай оказался очень горячим. Ярчук коснулся его губами, поморщился и, увидев, что Нанас тоже не пьет, а усиленно дует поверх стакана, сказал:

— Не будем терять время, его у нас и так нет. Давайте совмещать. Мы хотим знать подробности твоей встречи с человеком из Кандалакши. Мой первый вопрос: что именно он тебе сказал?

Нанас отставил стакан с неподдавшимся чаем и, пожав плечами, ответил:

— Он сказал, что на Кандалакшу напали варвары. Что всех там убили, и он остался один. И что тогда он поехал в Полярные Зори предупредить вас… Потому что варвары тоже собираются сюда. Еще он сказал, что этих варваров много, что их полчище, тьма.

— Не сотни, не тысячи, а именно тьма? — уточнил начальник гарнизона.

— Да, «тысячи» он тоже сказал, — закивал Нанас, постеснявшись признаться, что не знает смысла этого слова, — но и о том что «тьма», говорил. Потом Надя у него спросила, близко ли варвары, и человек сказал, что еще нет, потому что его ранили еще там, а после этого он успел много проехать. И сказал, что они идут пешком. А потом он умер.

— И что, больше он ничего не сказал? — вступил в беседу Сафонов, который единственный из всех все-таки помаленьку прихлебывал чай.

— Сказал еще, чтобы мы спешили. Ну, предупредить вас.

— И вы поспешили? — прищурился Ярчук и тоже немного отпил из стакана.

— Да, мы поехали сразу.

— Как далеко отсюда вы его нашли?

— Тринадцать с половиной километров от центрального поста, — сказала Надя. — Если совсем точно — тринадцать четыреста шестьдесят.

— Откуда такая точность? — еще больше сузил глаза начальник охраны.

— Я люблю точность, — дерзко глянула на него девушка. — А у снегохода есть кое-какие приборы.

— А ты? — вновь перевел взгляд на саама Ярчук. — Ты любишь точность? Ничего не перепутал, не забыл?

— Он ничего не перепу… — вскинулась было Надя, однако Нанас, остановил ее, тронув за плечо и твердым голосом ответил:

— Я тоже люблю точность. И я ничего не забыл и не перепутал. У меня очень хорошая память. Наверное, от действия минералов. Я помню вообще все, что когда-то видел и слышал.

— От минералов? — удивленно поднял брови толстячок-мэр.

— Да, там, где я жил, есть залежи минералов, которые защищают от радиации. Но, наверное, и память укрепляют тоже. Легохонько.