Саша с недоумением посмотрел на нее.

– Древний закон, по которому живет Вселенная, – повторяла Марида слова Карэна, которые сами возникали в ее сознании…

– О чем ты говоришь? – спросил он.

Марида не ответила. Недорисованная матрица вдруг выстроилась прямо перед ее глазами. Ее вторая диагональ была теперь отчетливо видна. То, чему не было названия, то, о чем говорило письмо, то, что она так долго пыталась найти, пробираясь сквозь длинную вереницу дней, было на этой диагонали.

Каменные цветы вспыхнули ярче. Путник почувствовал, что от яркого света больно глазам. А потом в каменном круге возникло Слово. Это был древний закон, по которому жила Вселенная. Его нельзя было увидеть, но можно было понять. Нельзя произнести, но можно – почувствовать. Путник замер. Удивительная простота, с которой был построен мир, поразила его. И самым удивительным было то, что он и раньше знал это, все, что он видел сейчас – находилось в его душе, там был огромный океан, огромная Вселенная, основанная на простейшем принципе, на коротком законе, совершенном и безупречном. Этот закон был Создателем. Он давал познавшему его всемогущество и безграничные возможности.

– Вот оно! Смотрите! Смотрите! – крикнул Путник, поворачиваясь к Мариде и Саше, – Вот оно, Слово! Смотрите скорее!

Он указывал на стену, пытаясь привлечь их внимание.

– Быстрее! Смотрите, пока оно не исчезло! – кричал он взволнованно.

Марида и Саша не слышали его.

Они смотрели в глаза друг другу и видели то же, что видел Путник в каменном круге с огненными цветами, к которому он шел так долго.

– Стена не единственное место, где можно прочесть Слово, – услышала Марида. – Его можно увидеть повсюду. Его можно увидеть в глазах другого человека. Нужно лишь научиться понимать.

Марида обернулась. С двух сторон от круга стояли Камилла и Ираклий. Они улыбались.

– Слову не нужны охранники, – продолжила Камилла. – Увидевший его, никогда не воспользуется возможностями, которые оно таит в себе. Ведь лишь достойный сможет увидеть его.

Глаза Саши, письмо влюбленного турка, матрица Мариды, круг на стене пансионата, рождение и смерть – все было проявлением одного и того же закона, который они все это время охраняли от самих себя.

Огненные цветы погасли. Камилла и Ираклий растворились в темноте лабиринта.

– Вы так ничего и не видели, – укоризненно сказал Путник. – Пойдемте. Здесь нам больше нечего делать.

Не отвечая, Саша и Марида последовали за ним. Вернувшись в пансионат, Марида достала свой дневник и улыбнулась.

На странице вместо грязных черновых набросков была кем-то нарисована аккуратная таблица, та самая, которую она видела в лабиринте. Только вместо непроизносимого Слова в диагонали получилось имя Саши.

На плато, расположенном высоко над морем, возвышается белое здание – пансионат «Графские Развалины». Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что здание было недавно отремонтировано. Вдоль набережной прогуливаются туристы, остановившиеся погостить в пансионате. Они спускаются в деревню на морском берегу, чтобы посидеть в приморских ресторанах, послушать истории старожилов, которые рассказывают о высокой волне, подступившей однажды к берегу.

В самом пансионате воображение гостей поражает роскошь и тонкий вкус, с которым оформлены интерьеры здания, те, кто бывали здесь раньше, говорят, что пансионат стал еще лучше, чем был когда-то. В «Графских Развалинах» много приветливых сотрудников. Хозяева пансионата, супружеская пара – Марида и Александр – сами следят за всем, что происходит в его стенах. В том числе и за тем, что остается вне поля зрения гостей.

Никто из гостей не знает, например, что каждую ночь ровно в двенадцать, в холл спускается мужчина. Он берет книгу, заранее оставленную для него Маридой, и садится в кресло. Через несколько часов появляется прекрасная женщина, равной по красоте которой нет на земле.

– Ираклий, хватит читать, ты можешь переутомиться! – говорит она заботливо, забирая книгу. Вместе они покидают холл.

Не знают клиенты и о том, что в длинных коридорах пансионата шалит забавный шутник Веселый Роджер, а вампиры и оборотни разгуливают на верхних, этажах, специально оставленных незаселенными.

Не подозревают они также о том, почему каждый раз тридцать первого октября все гости покидают пансионат. Его двери закрываются. В этот день в банкетном зале накрывают столы, зажигают свечи, которые вставляются в выдолбленные улыбающиеся тыквы. К воротам пансионата подъезжают машины, из них выбегает шумная ватага смеющихся детей, потом появляются их родители. А хозяйка пансионата со слезами радости на глазах обнимает прибывших. Состав гостей не меняется: их имена Карэн, Марина, Денис, Стейси, Эндрю, Хельга, Карлос, Мэтт, Натали, Фрэнки, Рико, Эжени, Лео, Елена, Элла. Это – те, кто остался в живых. Они размещаются в зале, где веселятся до полуночи. А в полночь приезжает еще один гость. Поприветствовав хозяев, он садится в углу, смотрит на всеобщее веселье и улыбается. Он радуется, что присутствующие не держат на него зла. Иногда его сопровождает дряхлый старик, опирающийся на палку, судя по их внешнему сходству, отец, хотя гость никогда не представляет своего спутника.

Далеко за полночь начинаются танцы, и тогда, в зале можно увидеть не только вампиров, оборотней и Бенши. Среди танцующий пар, тот, кто умеет видеть, можно заметить белокурую Аниту, танцующую с темноволосым Адилем, смеющуюся над медлительностью Егора Теону, Милоша и Радку, которые ни на секунду не спускают глаз со своей повзрослевшей дочери, Таню, Кейт, Камиллу, Ираклия, и многих других, жизни которых унесла волна. Они смеются и веселятся, потому что узнали, что смерть ничего не меняет, и за чертой жизни мир подчиняется тому же закону, что действует в мире живых – Слову, начертанному в огненном круге далеко в подземелье лабиринта.