Эти подробности почему-то сделали его слова абсолютной правдой. Сломанная рука, теплая кровь…

– О, Господи! – она расплакалась и порывисто обняла молодого солдата. Он находился с Босуэллом и прискакал прямо от него. На его рукаве осталась кровь… Босуэлла? Мария схватилась за пятно, уже черное и почти высохшее.

Она тяжело сглотнула и отодвинулась.

– Позовите моих советников, – обратилась она к слуге.

– В чем дело, дорогая сестра? – спросил лорд Джеймс, когда вошел в комнату несколько минут спустя. Его тон был заботлив, но взгляд жестким.

«Босуэлл погиб, и я снова оказалась в твоих руках, – подумала она. – Не осталось никого, к кому я могла бы обратиться».

Теперь эта утрата не просто друга, а военного и политического союзника, которым он являлся с самого начала, тяжелым бременем легла ей на плечи. Она высоко подняла голову и жестом указала на гонца:

– Он все расскажет.

Она не думала, что ей хватит выдержки рассказать самой; кроме того, она хотела снова услышать его слова. Странным образом ей хотелось слышать их снова и снова.

Юноша, вчерашний подросток, смущенно откашлялся.

– Лорд Босуэлл погиб в схватке с Джоком-с-Поляны. Его еще называли «маленьким Джоком», потому что он был здоровенный малый, – он нервно улыбнулся.

Лорд Джеймс и Мейтленд обменялись быстрыми взглядами.

– Боже, упокой его душу, – механически произнес лорд Джеймс.

– Что теперь? – спросил практичный Мейтленд.

– Мы должны ехать в Джедбург, как и собирались, – услышала Мария свой спокойный голос. – Разбойники и грабители, арестованные нашим верным командиром, не должны выйти на свободу из-за его смерти. Это было бы оскорблением его памяти.

– Значит, мы выступаем завтра?

– Да.

Мария повернулась к гонцу. «Считается, что никто не любит того, кто приносит дурные вести, но я не хочу отпускать его, – подумала она. – Он – последняя ниточка, которая связывает меня с живым Босуэллом».

Она снова посмотрела на пятно крови у него на рукаве.

– Пожалуйста, останьтесь с нами до утра, – попросила она.

Этой ночью Мария не могла уснуть. Она боялась, что во сне он снова придет к ней – нет, она знала это. Боль от свидания с ним в сновидении лишь усилит ее отчаяние после пробуждения. Лучше бодрствовать и страдать наяву, чем уклоняться от этого, а потом мучиться еще больше.

Но явь тоже ужасала. Она ощущала его присутствие в комнате и боялась открыть глаза, чтобы не увидеть его окровавленный и изуродованный призрак.

– Я боюсь вас, лорд Босуэлл, – прошептала она. – Я знаю, что была несправедлива к вам, поскольку вы никогда не желали мне зла. Но теперь вы в другом месте… Простите меня, я боюсь смерти и перемен, которые она причиняет…

К утру ощущение его присутствия постепенно рассеялось.

Путь в Джедбург мог бы показаться приятным из-за красоты осенней природы под желтым октябрьским солнцем, еще сохранявшим тепло уходившего лета. Они проехали мимо руин аббатства Мелроуз, чьи скелетные арки указывали в небо, словно гигантские ребра, побелевшие от времени.

«Все умирает и разрушается насилием, – думала Мария. – Монахи пришли сюда, когда Шотландия еще была дикой и находилась за краем цивилизации, и трудолюбиво, камень за камнем, построили свою церковь. Но англичане разрушили ее за один день, а если бы они оставили ее нетронутой, то погромщики Нокса сделали бы эту работу за них. Босуэлл пытался навести порядок в Приграничье и погиб от рук разбойника».

Даже в этот золотистый и безмятежный день казалось, что тьма, хаос и беспорядок всегда будут побеждать, что солнце всегда будет садиться слишком рано. Бледные стены разрушенного аббатства свидетельствовали об этом.

В Джедбурге они поселились в укрепленном каменном доме, позаимствованном у семейства Керров. Джедбург, с учетом его расположения, сам по себе оказался достаточно приятным городом. Англичане неоднократно нападали на него, и он каждый раз восставал из праха, словно деревенский борец, который отряхивается, приводит себя в порядок и снова начинает схватку.

На втором этаже трехэтажного дома имелись три просторные комнаты и еще две наверху. Спиральная лестница между этажами была закручена в обратную сторону, что поначалу забавляло их. Той ночью в холодной и жесткой постели Мария погрузилась в сон без сновидений. Не осталось никого, кто мог бы сниться ей. Проснувшись, она испытала благодарность за то, что ночь оказалась пустой, как и пустота у нее внутри.

Суд состоялся утром. Преступников в веревках или цепях одного за другим выводили перед ней для оглашения приговора.

«Повесьте их», – говорил Босуэлл.

Мейтленд предупредил о нехватке виселиц и палачей и рекомендовал массовое утопление как более экономичный способ.

– Под водой они будут так же мертвы, как и в петле, – сказал он.

– Вы слишком милосердны, – заметил лорд Джеймс, выразительно изогнув бровь. – Только убедитесь в том, что все будут казнены.