– Твоё предложение заманчиво, тем более оно очень кстати, потому что я действительно спешу, – произнёс колдун Идзивару, обдумывая как же быть дальше, когда перед его глазами встал образ пленника из комнаты Цветущей печали.

«Кто он? Настоящий Такехико или же замаскированный враг? Человек или колдун?» – продолжая думать, мысленно спросил сам у себя колдун Идзивару. К этим размышлениям он обратился, ещё пребывая в своём дворце, когда увидел, что Сэцунаи не смог сломить волю пленника, которым по внешнему виду являлся обычный человек, ведь именно люди никогда не представляли для его слуги никаких трудностей раньше.

– Я вижу, ты не знаешь, как правильно поступить, – прервала мысли брата, колдунья Акаи.

– Сейчас мне нельзя напрасно терять время и поэтому я возвращаюсь в свой дворец, а ты, как только увидишь своего слугу, Такехико, Сузуме или же монстра Каидзюу, будь любезна, незамедлительно меня навестить.

– В ту же минуту и даже вместе со слугой явлюсь к тебе во дворец.

На этом колдун Идзивару, коротко простившись с сестрой, поспешил очутиться прямо перед дверью комнаты Цветущей Печали.

– Господин, – обратился Сэцунаи к колдуну Идзивару, появившись у него за спиной. – Не спешите входить в комнату Цветущей Печали.

– Ты против того, чтобы я вошёл в твою комнату?

– Нет, господин, но прежде чем вы там окажетесь, я должен вас предупредить…

– О чём таком меня можно сейчас предупреждать, чтобы это было так срочно и нельзя было бы это самое сказать мне потом, когда я выйду из комнаты Цветущей Печали? – с оттенком недовольства в голосе, перебил колдун Идзивару своего слугу Сэцунаи, возмутившись его поведением.

– Там сейчас за дверью вовсе не человек.

– Такехико сбежал?

– Ваш пленник, которого вы господин, называете Такехико, по-прежнему там за дверью, но именно он и есть тот, про кого я сказал вам, что он не человек.

– Ты, нарушив мой запрет, входил в комнату Цветущей Печали, пока меня тут не было?

– Я никогда в жизни не позволю себе нарушить ваш приказ, мой господин, – произнёс Сэцунаи, низко склонившись перед своим господином в знак его уважения и покорности ему.

– Тогда с чего ты взял, что там не человек? – едва не поддавшись откровенному удивлению, спросил колдун Идзивару у Сэцунаи, глядя на дверь комнаты Цветущей Печали.

– Мне пришло в голову, повторно понаблюдать за Такехико со стороны не входя в комнату, и уделив этому занятию гораздо больше времени, нежели я потратил, когда следил за ним в первый раз, я смог увидеть достаточно доказательств, что ваш пленник не принадлежит к роду людей.

– Прекрасно. Только какого-нибудь враждебного ко мне колдуна, в моём дворце, мне сейчас и не доставало.

– Господин, я также беру на себя смелость утверждать, что ваш пленник вовсе не колдун.

– Что-то слишком много у тебя уверенности на сегодня.

Сэцунаи замер в почтительном поклоне.

– Ладно, выкладывай, но только самую суть. Откуда у тебя появились твои подозрения?

– Я постарался проникнуть…

– Говори короче, без подробностей и лишних упоминаний о своих необычайных способностях!

– Во-первых, он ни разу не моргнул, а людям это несвойственно.

– Продолжай.

– Мне не удалось увидеть в его глазах то, что я обычно всегда видел в глазах людей.

– Есть что-нибудь ещё?

– Один раз он покинул комнату Цветущей Печали.

– Что значит, покинул? – удивлённо спросил колдун Идзивару и, не скрывая своего удивления, посмотрел на Сэцунаи.

– Он просто внезапно исчез, а потом спустя некоторое время, также внезапно появился обратно, что как вы знаете, мой господин, простому смертному не доступно.

– Всё это говорит о том, что он не человек, но указывает на то, что он колдун, хотя ты и возражаешь против этого. Как всё объяснишь?

– Когда он исчез, я прочёл одно маленькое старинное заклинание, которое даёт возможность почувствовать появление колдуна.

– Какие ты, оказывается, знаешь хитрые заклинания.

– Это очень простое, старинное заклинание, мой господин. Вся его ценность состоит лишь в том, что оно позволяет узнать в любом существе, принадлежность к чёрной или белой магии, если таковые в нём имеются.

– Ни разу о таком не слышал.

– Как я вам уже только что сказал, мой господин, это заклинание очень старинное.

– Я верю тебе, верю. Одно только меня поражает до глубины души, зачем ты мне плёл здесь сейчас про глаза, когда последнее твоё объяснение, всё как раз и разъясняет?