И вдруг в голове Джастина что-то щелкнуло. Интуиция тотчас подсказала ему: копай дальше да будь повнимательнее. И он начал опять просматривать фотографии – его неодолимо притягивало лицо покойного.

– Он совершенен, – заявил он Лео. – Безупречен и несказанно красив.

– Жалеешь, что не можешь пригласить его на свидание?

– Я просто немного удивлен. – В груди что-то зашевелилось, некое смутное предчувствие. Разгадка была близко-близко. – Это… необычно.

– А ты посмотри на даму свою. У нее великолепные гены.

Внезапно Джастина осенило.

– Как и у убитого. И у всех остальных жертв.

Джастин вытащил эго и вывел на экран данные по делу. Сначала – сводную информацию, которую ему выдала Корнелия. Затем углубился в файл мистера Хата – он искал цифру. И он ее угадал.

– Восьмерка, – торжествующе сообщил он. – Точно! У него восьмерка была.

Лео на мгновение задумался.

– Неплохо для кастового, – пробормотал он.

«Молодец, ты сделал это», – поздравил Магнус.

Джастин пролистал файлы других жертв – его даже трясло от возбуждения. Да, он смог! Он докопался до сути!

– У всех – восьмерки и девятки. А на фото каждый из них блистает красотой.

Лео наконец-то оторвался от двери и весь наморщился от напряженной работы мысли.

– Значит, у нашего убийцы хороший вкус.

Мэй зашла в комнату и сурово спросила:

– Что случилось?

– Бинго! – проговорил Джастин. – Всегда нужно искать определенную закономерность. И она найдется.

И он пристально оглядел Мэй – не с нежностью, как обычно. Сейчас он буравил ее холодным и отстраненным взглядом. Перед ним был еще один безупречный экземпляр, в расцвете сил и молодости. Неожиданно он припомнил виденное на экране в аэропорту – и ахнул, сообразив, что все укладывается в его теорию.

– Тебе – двадцать восемь. Возраст убитых – двадцать семь или двадцать восемь лет. И у всех – восьмерки и девятки. Отличные гены.

– Ты опасаешься, что Мэй может стать следующей в списке? – криво усмехнувшись, спросил Лео.

– Нет, – отозвался Джастин. – Но я полагаю, что в тот год, когда она родилась, случилось нечто примечательное. Ты родилась в результате экстракорпорального оплодотворения?

Мэй занервничала – она не ожидала резкого поворота разговора.

– Да. Так же, как мои брат и сестра.

Отлично. И совсем неудивительно. Многие патриции цеплялись за последнюю надежду и прибегали к искусственному оплодотворению, отбирая для него наиболее здоровые яйцеклетки и сперму.

– А вас… сделали в одной клинике?

– Понятия не имею! Это произошло до моего рождения – в самом прямом смысле слова!

Джастин уже не слушал. Его полностью захватила собственная теория.

– А хотел бы я знать, кто из докторов над вами поработал. Лео, у них в материалах дела лежит полный генетический анализ организмов жертв. Можешь ли ты на основании данных сделать вывод, что они подвергались одной и той же манипуляции?

Глаза Лео заискрились.

– Смогу. Генетики, которые этим занимаются, обычно имеют свою уникальную манеру. Нечто вроде личной подписи. Если над их зачатием трудился один и тот же человек, это покажет сравнительный анализ.

– Думаешь, все они – результат нелегального генетического эксперимента? – уточнила Мэй.

Она напряглась – конечно, наконец-то появилась зацепка! Но спустя миг на ее лице выступило выражение полнейшего недоверия.

– Ты что, хочешь сказать, что и я – результат недозволенной генетической манипуляции?!

– Нет, – медленно произнес Джастин. – То есть у меня пока нет доказательств. Но сама посуди, откуда взяться целой толпе людей из каст с восьмерками и девятками в профиле, причем рожденных в один и тот же срок? Не похоже на простое совпадение…

А данный факт приоткрывал завесу тайны над ее внешностью – потрясающей. Невероятной. Никаких следов Каина. Слишком безупречно для патрицианки. Да и для плебейки тоже. Нет, здесь явно не было места естественному, природному процессу. В Мэй чувствовалась рука настоящего мастера. Практически художника.

«Я тебе сейчас умную вещь скажу, – прошептал ему Гораций. – Не распространяйся больше на щекотливую тему. Посмотри на нее – ее вовсе не радует этот разговор».

А ведь ворон прав. Как всегда. Лицо Мэй исказилось от ужаса.

– Восьмерки и девятки – вполне нормальное дело, даже для каст. Если бы ты был знаком с моими родителями, то сразу бы понял: мой отец ни за что, никогда бы не позволил ничего подобного. Не надо примешивать мое рождение к своим глупым теориям заговора!

Джастин сделал про себя отметку: отец бы не позволил. А о матери – ни слова. Надо будет подумать над странной репликой красавицы.