Выражение "за такую прическу убить можно" таинственный преступник воплотил в жизнь самым причудливым способом! И пускай полицейские считают, что знаменитая стилистка, виртуозно орудовавшая ножницами, покончила с собой. Лейси Смитсониан, ведущая скандальной колонки о безвкусно одетых и плохо причесанных богатых и знаменитых женщинах, знает лучше - стилистку убили. За что? Найти ответ на этот вопрос должка сама Лейси. И действовать надо быстро - пока маньяк не успел сделать ее следующей жертвой.
Эллен Байеррум
Убийственная стрижка
УДК 821.111(73) ББК 84 (7Сое) Б18
Ellen Byerrum
KILLER HAIR
Перевод с английского Т.А. Перцевой
Серийное оформление СЕ. Власова
Художник Виктория Соловьева
Компьютерный дизайн Ю.М. Мардановой
Байеррум, Э.
Б18 Убийственная стрижка: [роман] / Эллен Байеррум; пер. с англ. Т.А. Перцевой.
— М: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. — 381, [3] с. — (Пять звезд).
ISBN 5-17-029665-7 (ООО «Издательство АСТ»)
ISBN 5-9713-3787-4 (ООО Издательство «АСТ МОСКВА»)
ISBN 5-9762-0207-1 ( ООО « ХРАНИТЕЛЬ »)
Scan, & OCR: Fedundra; SpellCheck: vita-life
Аннотация:
Выражение «за такую прическу убить можно» таинственный преступник воплотил в жизнь самым причудливым способом!
И пускай полицейские считают, что ЗНАМЕНИТАЯ СТИЛИСТКА, виртуозно орудовавшая ножницами, покончила с собой. Лейси Смитсониан, ведущая скандальной колонки о БЕЗВКУСНО ОДЕТЫХ и ПЛОХО ПРИЧЕСАННЫХ богатых и знаменитых женщинах, ЗНАЕТ ЛУЧШЕ — стилистку УБИЛИ.
ЗА ЧТО?
Найти ответ на этот вопрос должна сама Лейси. И действовать надо быстро — пока маньяк не успел сделать ее следующей жертвой.
Эллен Байеррум
Убийственная стрижка
Эта книга посвящается моему мужу
Бобу Уилъямсу.
Во-первых, в-последних и всегда.
Глава 1
Глядя на гроб с телом несчастной женщины, Лейси Смитсониан предавалась мрачным мыслям: «О Господи, в жизни не видела стрижки отвратнее. А еще говорят, что от плохой прически не умирают!»
К чести Лейси, нужно добавить, что, едва эта мысль промелькнула в мозгу, мгновенно последовал справедливый упрек: «Ну и стерва же ты, Лейси...»
Но что тут поделать? Причесон в самом деле чистый кошмар!
И жуткая эта прическа была у Энджелы Вудз. Энджи — для друзей в «Стайлиттос», ультрамодном салоне Дюпон-Секл[1], где она еще несколько дней назад работала. В настоящее время Энджела была почетной гостьей, возлегавшей в гробу из полированного клена в морге «Эвергрин[2]» столицы США.
Милое круглое личико двадцатипятилетней Энджи никогда не станет старше. А прическа, естественно, не станет лучше.
Усопшая выглядела умиротворенной, разве что только немного печальной на своем последнем, обитом атласом ложе. Темно-розовое платье из шелкового жаккарда с кружевным воротничком совершенно идиотским образом контрастировало с беспорядочно обкорнанными остатками волос всех цветов радуги, сквозь которые просвечивали островки голого, покрытого ссадинами черепа.
О чем, спрашивается, она думала?!
Не будучи близко знакомой с Энджи, Лейси, однако, знала ее как девушку скромную и вежливую. По словам друзей, Энджи придерживалась убеждения, что хороший стилист способен сделать жизнь каждого человека лучше и светлее. Но никакой перманент, никакая окраска и никакое мелирование больше не помогут Энджи усовершенствовать мир.
Сегодня этот город и не нуждался в помощи. Прекрасная апрельская среда, и солнце, наконец, разогнало тучи, поливавшие дождем улицы последние две недели. На вишневых деревьях взорвались набухшие бутоны: розовая метель на фоне бирюзового неба. В такие дни весна в столице превращается в буйное зеленое празднество, невольно трогающее сердца. Такие дни заставляют вашингтонцев забыть о том, что обычная весна — это унылое, сырое, а чаще промозглое испытание на выносливость, начинающееся с бесконечной мороси и холода, а потом врезающееся в лето: истекающая дождями влажность при тридцатипятиградусной жаре, доводящая до нервных срывов и тупой головной боли.
Тем не менее, каждую весну ОК[3] становится местом вторжения странно и пестро одетых туристов: чинных семейств с однодневными путевками, автобусов, набитых разряженными в полиэстер почтенными прародителями, то бишь бабушками и дедушками, и школьниками в одинаковых кислотных синих с оранжевым майках и бейсболках.
Все милы, трогательны и чертовски надоедливы. Туристы слышат, как бьется сердце весны. Отзываются на бой невидимых барабанов, приказывающих толпиться вокруг Капитолийского холма в ежегодном ритуале, столь же предсказуемом, как возвращение ласточек в Капистрано.
Но по крайней мере орды вооруженных пластиковыми фото- и видеокамерами туристов, сквозь которые Лейси продиралась к кладбищу, могли оценить вашингтонскую весну. У сотен тысяч подслеповатых слабаков, вкалывавших в унылых офисах, вообще не хватало ни времени, ни желания, чтобы увидеть эту самую весну. Да и женщина, лежащая в гробу, больше никогда ею не насладится.
А она, Лейси? Что она сама здесь делает? Но в такой роскошный день лучше быть где угодно, чем торчать за письменным столом в редакции газеты и копаться в стопках пресс-релизов в поисках хоть какой-то темы.