– Начни с того, что с такой болью отзывается в твоем сердце.

Сара сглотнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце, которое снова и снова заводилось, стоило ей только вспомнить о голубоглазом брюнете.

– Я не уверена, что ты воспримешь все это… правильно. Что ты согласишься со мной. Что… - она запнулась, но потом снова заговорила, - я не знаю, что ты просто сможешь это принять.

– Если бы ты на самом деле думала, что я не смогу что-то принять, то не сидела бы сейчас в моей квартире, поглощая вторую по счету бутылку, и не говорила бы мне о том, какая хреновая из меня группа поддержки.

Сара улыбнулась.

– Из тебя ошеломительная группа поддержки, и ты прекрасно об этом знаешь. Не обязательно было вынуждать меня снова тешить твое самолюбие.

– Что есть, того не отнять, - Меган подсела ближе к Саре, и та открыла свои глаза, встретившись со взглядом глубоких синих глаз. Обеспокоенных и… понимающих.

И она заговорила.

Она рассказывала абсолютно все, начиная с того дня, когда Макс пришел к ней за помощью и заканчивая их совместной ночью, после которой она сорвалась в Филадельфию. Лицо Меган менялось в зависимости от истории: она то просто улыбалась, то звонко и заразно смеялась, то вопросительно поднимала брови, то укоризненно качала головой. А пару раз она просто складывала ладони вместе, благодаря Бога за то, что её подруга не совсем потеряла рассудок: первый раз, когда Сара дала согласие полететь с ним на Бора-Бора, а второй, когда та переспала с ним, не выставив его, как в начале думала Меган, за дверь. Но её восторг тут же сменился отчаянием и гневом, когда Сара поведала ей о своей реакции, и о том, как попросила Макса уйти, а так же не забыла упомянуть о том, как сбежала сюда, лишь бы больше никогда не встречаться с ним, ничего о нем не слышать и просто постараться выбросить его из своей жизни.

– А ты понимаешь, что это будет невозможно? Нельзя просто взять и вычеркнуть человека, который всю жизнь был рядом с тобой!

– Можно, раз я собираюсь так поступить.

– Он лучший друг Дилана, Сара! Он брат Дженнифер! Как ты собираешься решить эту небольшую проблемку? Или их ты тоже с такой же легкостью просто выбросишь из своей жизни?

– Не говори глупостей, Мегс, конечно же, я не выброшу их…

– Но тогда как, скажи мне, как ты собираешься не сталкиваться с Максом, при этом общаясь с его лучшим другом и сестрой? Почему вообще, черт тебя подери, тебе это пришло в голову?! Почему ты просто не можешь признаться хотя бы самой себе в том, что он тебе небезразличен!

– Это… вовсе не так! – Сара широко раскрыла глаза, пытаясь скрывать, как участился её пульс. – Ты просто сама не понимаешь, что говоришь!

– Прекрасно понимаю, - Меган не пылила и не злилась. Она просто смотрела Саре в глаза, пытаясь сломать её, казалось бы, нерушимый долговечный барьер. Она всегда так делала, и у неё всегда это получалось просто превосходно. – И это я ещё очень мягко выразилась.

Черт. Черт. Черт.

Невыносимый, пронизывающий взгляд. Черт.

Долбанная стойкость, ну где же ты?!

Сара отвела глаза, не выдержав этого напряжения, и краем глаза заметила, как Меган довольно сложила руки на груди.

– Да, я гений. Я чертов гений и горжусь этим. И да, только что ты ответила на все интересующие меня вопросы.

– Я ни на что не отвечала, - Сара безвольно упала на подушки и закрыла лицо руками. – Я просто очень устала, а ты утомляешь меня ещё больше своим телепатическим взглядом.

– Думай, как хочешь, главное, что теперь я знаю, что, во-первых, - она загнула первый палец, - ты сама не представляешь, каким образом собираешься осуществить свой идиотский совершенно бессмысленный план. Во-вторых, твое тело абсолютно не согласно с твоими мозгами, с которыми, кстати говоря, я тоже не согласна, и я бесконечно обожаю за это твое умное тело, которое не пытается ничего скрывать. – Сара мучительно застонала, но Меган просто пропустила это мимо ушей.
– В-третьих, ты врешь всем и каждому, и в особенности самой себе, а ложь, насколько тебе известно, не сулит никому ничего хорошего. К тому же, честно говоря, у тебя это совсем перестало получаться. Наверное, дело в том, что ты не хочешь врать об этом, и это беспокоит твое внутреннее Я, которое борется с твоими же косяками, и результатом этой борьбы становятся твои эмоции, читать о которых можно на твоем лице совершенно бесплатно. И это напоминает мне утреннюю газету, брошенную мальчиком на крыльцо у дома.

– Боже… я думала, что психологом всегда была я…

– Да, - она быстро кивнула, - но и во мне иногда просыпается подобный «зверь», особенно, когда моей подруге срочно требуется психологическое вмешательство. Ну не платить же, в самом деле, этим шарлатанам за терапию, которую я могу провести совершенно бесплатно. – Меган улыбнулась, но тут же продолжила, снова загибая свои пальцы. – Итак, в-четвертых, и прошу меня не перебивать, тебе просто легче отказаться от своих желаний, чем пытаться за них бороться, и это ужасно, Сара. Но ничего, я собираюсь это исправить. Нет, - она закрыла Саре рот, выставив свою ладонь вперед, когда та попыталась возразить. – Я же просила. Помолчи хотя бы минутку. Я молча слушала тебя почти два часа, теперь говорить буду я, - Сара снова издала глухой стон, но ничего не сказала. И зря. – И в-пятых, - Сара накрыла лицо подушкой, и Меган раздраженно вздохнула, предварительно сбросив прямоугольную мягкую помеху на пол, - милая, послушай, потому что это очень важный пункт, который ты должна осознать. – Сара открыла глаза, встречаясь взглядом с Меган.

– Я уже итак поняла все, что ты хотела мне сказать. – Сара подняла подушку с пола.
– По твоим словам, я просто нуждаюсь в помощи специалиста, потому, что у меня внутри совершенный сумбур и полное несогласие. А так же я постоянно вру, что говорит о моем нежелании признавать действительность, хотя мое «умное» тело, как ты его назвала, спорит с моей головой, доказывая мне, что не так уж и велико мое собственное нежелание, и что вперемешку с эмоциями вообще практически ничего не значит.