– А орки?

– Хорошо, почти никого. А знаешь почему?

– Я полагал, что с возрастом ты стал сдержаннее.

– Черта с два, – сказал Горлогориус. – Я боюсь убивать. Я боюсь убить кого-нибудь не того, понимаешь?

– Не понимаю, – честно сказал Мэнни.

– Я до конца не уверен, кто какую роль играет в общем раскладе сил, – сказал Горлогориус. – И боюсь по незнанию удалить ключевую фигуру. Мне все время кажется, будто я кого-то недооценил. Того же Негоро, например.

– А что с Негоро?

– Дубль сумел подсидеть своего создателя, – сказал Горлогориус. – Каким образом копия могла получиться лучше оригинала? Разве человек способен создать кого-то, кто был бы умнее его самого?

– Если Негоро до сих пор жив, это еще не значит, что он умнее, – сказал Мэнни. – Может быть, ему просто повезло.

– Удача благоволит подготовленным людям, – сказал Горлогориус. – Я не верю в слепое везение.

– Это все равно ничего не значит, – сказал Мэнни. – В какой-то момент Негоро оказался хитрее Негориуса, занятого другими мыслями. Это еще не делает дубля гением, черт побери.

– Хан орков до сих пор жив, – невпопад ответил Горлогориус. – Я за ним утром наблюдал. Хрюкает в лесу, как заправский кабан. Симпатичную хрюшку себе нашел, наверное, у него скоро поросята будут.

– И что?

– Может, ему так лучше, – сказал Горлогориус. – Может, в лесу он нашел свое счастье. Но почему он до сих пор жив?

– Возможно, потому что хан орков, хотя и выглядит, как кабан, на самом деле гораздо умнее среднестатистической свиньи, – сказал Мэнни.

– Это я и имел в виду, – сказал Горлогориус. – Охотники считают его свиньей и потому его недооценивают. Может быть, я тоже недооцениваю какую-то свинью… То есть кого-то, кто на самом деле сложнее, чем выглядит… В общем, ты понимаешь.

– Я понимаю только то, что у тебя мандраж, – сказал Мэнни, – вызванный переходом операции к решающей стадии. Такое иногда случается. Даже с тобой.

– Раньше со мной такого не случалось.

– Я удивлен, но не более того, – солгал встревоженный до глубины души Мэнни. У волшебника калибра Горлогориуса не бывает ни на чем не основанного мандража. Если ему кажется, что с ситуацией неладно, скорее всего, с ней действительно что-то не так, и у Мэнни появился серьезный повод для беспокойства. – По-моему, тебе просто надо расслабиться.

– А по-моему, расслабляться мне ни в коем случае не следует, – сказал Горлогориус. – Время еще не пришло. Партия не закончена… Кстати о партии. Я уже упоминал об игре в шахматы?

– Минуту назад.

– У меня такое чувство, будто я играю со старым знакомым, – сказал Горлогориус. – Или с человеком, который меня хорошо знает. Который ориентируется в этой ситуации не хуже, а иногда и лучше меня. Он знает некоторые мои ходы наперед… Словно он шпионит за мной.

– Это бред, – сказал Мэнни. – Ты – Горлогориус, кто может за тобой шпионить? И я все время рядом, я бы заметил…

– Ты все время рядом, это верно, – сказал Горлогориус. – Но если кто-то переиграл меня, он может переиграть и тебя. Или…

– Или что?

– Ничего, – сказал Горлогориус. – Просто «или». Такое глубокомысленное замечание, знаешь ли. Повисшее в воздухе многоточие. Знак, который поймет только человек, которому он предназначается.

– И кому же ты его предназначал? – спросил Мэнни.

– Понятия не имею, – сказал Горлогориус. – А еще мне не нравится наш создатель.

– Может быть, потомки назовут это святотатством, но мне он тоже не особенно симпатичен, – согласился Мэнни. – Раздолбай он, а не демиург.

– Не в этом дело, – сказал Горлогориус. – Мне наплевать на его личные качества. Он может быть алкоголиком, бабником, наркоманом, заядлым игроком, это его личные проблемы. Меня пугает другое.

– Что? – На самом деле Мэнни не хотел знать. Он плохо спал по ночам из-за своих собственных кошмаров и не желал добавлять к этой коллекции еще и кошмары Горлогориуса.

– Фил с трудом поверил, что создал нашу вселенную. Нам пришлось его убеждать, – сказал Горлогориус. – Но он знает нас по именам. Как он может нас знать?

– Он же творец…

– Ну и что? Он не знал о существовании нашей вселенной, забыл о ней сразу после акта творения, а это было чертовски давно. Много тысяч лет назад. Меня тогда еще не было, как и тебя. И Гарри не было, и стрелков… Из ныне живущих тогда вообще никого не было. Каким же образом он может нас знать? Откуда ему известны хотя бы наши имена?