– Подозрительно, сир, – согласился Винсент. – Если дядя там был, конечно.

– Я плохо соображаю, поэтому и забыл спросить, – признался Юлий.

– Вам бы надо поспать, сир, – сказал Винсент.

– В могиле отоспимся, – сказал Юлий. – Все.

Нет, Шерлока Холмса из меня не получится, подумал Юлий. Одного взгляда на грязь, налипшую на ботинки Орлова, великому сыщику было бы достаточно, чтобы однозначно ответить на вопрос о его виновности.

К сожалению, Винсент тоже не Пуаро.

Юлий принял Клозе в старой библиотеке Букингемского дворца, а не в своем кабинете или в императорских покоях. Не хотел давить на старого д… коллегу своим нынешним положением.

Клозе было сложно смутить, но, когда бдительные сотрудники УИБ наконец-то оставили двух пилотов наедине, барон явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Юлий затушил сигарету и поднялся ему навстречу. Больше всего в эту минуту он боялся, что Клозе обратится к нему так, как положено обращаться к венценосной особе. Лучше бы он брякнул какую-нибудь свою фирменную глупость или попытался бы Юлия подколоть.

Но Клозе вообще молчал.

Они не встречались лицом к лицу слишком давно, а во время их последнего совместного задания Юлию пришлось пустить Клозе пулю в живот и запихнуть его в камеру криозаморозки. Хотя Клозе и не возражал против подобного решения и другого выхода у них на тот момент не было из-за намечающегося дефицита кислорода, но Юлий все равно чувствовал себя виноватым.

– Не ожидал, что когда-нибудь тебе это скажу, но я рад тебя видеть, – сообщил бывшему коллеге Юлий.

– Ты хреново выглядишь для императора, – сказал Клозе. – Впрочем, на данный момент ты выглядишь хреново даже для завалящего графа, каким ты и был всю свою никчемную жизнь.

– Зато ты загорел. По-моему, ты даже поправился.

– Твоими молитвами. Ты устроил мне прекрасный отпуск своим выстрелом. С тех пор я только и делаю, что отдыхаю.

– Я знал, что ты меня поблагодаришь, – сказал Юлий.

– О да. – Клозе без приглашения уселся в кресло и схватил со столика пачку императорских сигарет. Вроде бы ничего не изменилось, но Юлий чувствовал: что-то не так. Впрочем, глупо было бы рассчитывать, что все останется по-прежнему. Слишком много событий произошло за последние дни. – Я хотел поблагодарить тебя по всем правилам, но твоя охрана отняла у меня бейсбольную биту.

– Мне тебя не хватало, Клозе.

– Зато я прекрасно чувствовал себя вдали от твоей теперь слишком уж благородной персоны, – сказал Клозе.

Им слишком многое надо было высказать друг другу, и они оба не знали, с чего начать.

Детские игры кончились. Начались игры взрослых парней, гораздо более изощренные и опасные. Полицейская операция на Сахаре и утопленный в болоте «деструктор» теперь казались им обоим возней в песочнице.

– Ты все-таки спас мою задницу. Унес ее от таргов, – сказал Клозе. – Не хочется этого признавать, но ты – хороший пилот.

– А ты – хороший стрелок, – сказал Юлий. – Вроде бы. По крайней мере сигареты ты стреляешь классно.

– На этом покончим с комплиментами, – сказал Клозе. – Лучше расскажи мне, как случилось все это дерьмо?

– Сложно сказать. Я летел на Эдем, хотел присоединиться к тебе в блаженном ничегонеделании, когда какой-то идиот разнес на молекулы весь Лувр.

– Соболезную, – сказал Клозе. – Мне жаль, что твои родители погибли.

– Спасибо.

– Насколько я слышал, твоя сестра уцелела?

– Да. Я познакомлю вас за обедом.

– Я удостоен чести быть приглашенным на обед с императором?

– Ты всегда был поразительно догадлив.

– Разве у тебя нет более важных дел? Типа управления Империей и всего такого?

– Куча дел, – сказал Юлий. – Но я все равно не успею переделать их все. Одним обедом ситуацию не испортишь.

– Боже, кому мы доверили свои судьбы, – простонал Клозе. – Что там с Клейтоном и Третьим флотом? Или это государственная тайна?

– Никакой тайны. Флот скоро снова будет нашим.

– Это каким же образом?

– Самым примитивным. Через труп адмирала Клейтона.

– Полагаю, нет смысла спрашивать, как вы собираетесь организовать этот труп.

– Полагаю, все срастется само по себе, – сказал Юлий.

– В жизни так не бывает.

– В жизни бывает еще и не так.

– Может быть, ты и прав. Как показывает история, и семьдесят шестой имеет шансы стать первым.