– Не надо делать вид, что ты не понимаешь, о ком я говорю. Лейтенант Орлов. Тот самый Орлов.

– А, твой Орлов.

– Никакой он не мой.

– Тогда почему ты так переживаешь?

– Потому, что ты отправил его на передовую.

– Я же тебе объяснял, что я не спрашиваю фамилий. Назначениями младших офицеров занимаюсь не я и даже не адмирал Круз. У нас бы просто времени на всех не хватило, сама прикинь.

– Это особый случай. Я сама приносила тебе на подпись его прошение о переводе.

– Сама приносила? Тогда на что же ты жалуешься?

– Я просила тебя, отказать.

– Должно быть, я забыл.

– Ты врешь.

– Вру. Этот Орлов так задолбал свое местное начальство этими прошениями, что его отправили к адмиралу Крузу. Потом он задолбал адмирала Круза, не понимая, что ему не дают перевод исключительно из-за тебя. А, говорит местное начальство, это тот самый Орлов, который спас жизнь сестре императора? Как мы можем отправить его на передовую? Да с нас потом из-за этого головы снимут. И все в таком роде. Думаю, что в местных ВКС вокруг его фигуры возник нездоровый ажиотаж. Вот я и решил удовлетворить его прошение и отправил его от этого ажиотажа куда подальше.

– На передовую, – уточнила Пенелопа.

– В космических войнах понятие «передовая» довольно расплывчато. Никогда не знаешь, с какой стороны передовая окажется завтра.

– Его убьют.

– Очень может быть, – сказал Юлий. – Но он умрет пилотом, а не «тем самым лейтенантом, что целовался в кустах с сестрой императора». Или не только целовался…

– Дурак! – Пенелопа вспыхнула, как термическая шашка.

– Он военный, – сказал Юлий. – Ты не можешь все время держать его при себе.

– Его смерть будет на твоей совести!

– Будет. Как и миллионы других смертей по всей Империи, – сказал Юлий. – Но я оказал этому Орлову большую услугу. Драться самому гораздо легче, чем сидеть без дела, когда это делают другие. Поверь мне, боевому пилоту. Большую часть нервных клеток мы теряем не во время рейдов, а в минуты ожидания, пока из этих рейдов вернутся другие.

– Жалкая отмазка.

– Может быть, тебе больше понравится другая. Там, куда я его отправил, за ним есть кому присмотреть. Он будет служить под командованием Клозе.

– Да ну?

– Точно.

– И ты думаешь, что меня это утешит? Судя по твоим рассказам, Клозе – натуральный псих.

– Разве ты с ним не знакома?

– Я видела его в мирной жизни на столичной планете. Я не знаю, каков он на войне. Ты сам говорил, что в бою он вечно лезет на рожон.

– Полагаю, с тех пор он стал мудрее и осторожнее.

– Ха!

– Он рассказал тебе о том сержанте с Сахары?

– Я тебя не понимаю.

– Ну и не надо. Подумай о плюсах моего решения! Если твой Орлов, который никакой не твой, переживет эту войну, он вернется майором, а может быть, даже и полковником. Суровым, закаленным бойцом с полной грудью орденов и шрамами на лице, которые украшают настоящего мужчину.

– Я не вижу на твоем лице никаких шрамов.

– Моя красота не требует дополнений, – сказал Юлий.

– А если он не вернется?

– Слушай, сестричка, у нас очень много знакомых, – сказал Юлий. – И я не могу их всех уберечь от столкновения с таргами. Кто-то умрет, кто-то выживет. Может, мы все умрем. Это судьба. И прекрати на меня давить. Думаешь, тебе одной тяжело? Миллионы людей по всей Империи чувствуют то же самое.

– Мне плевать, – неуверенно сказала Пенелопа.

– А мне – нет, – сказал Юлий. – Ты думаешь, посылать на смерть незнакомых людей легче, чем знакомых?

– Не знаю.

– А я знаю. Так же тяжело. И ты отнюдь не облегчаешь мне это занятие.

– Извини, – сказала Пенелопа.

– Чего уж там.

– Нет, серьезно. Наверное, я немного погорячилась.

– Разве что самую малость.

– Чуть-чуть. Сварить тебе кофе?

– При условии, что ты не подсыплешь туда мышьяку.

– Разве что самую малость.

– Чуть-чуть.

– Мы проверили все относительно Орлова и его дяди, сир, – сказал Винсент. – Похоже, что они тут ни при чем. Его дядю действительно просто не пригласили на праздник.

– Почему не пригласили? – спросил Юлий.

– Обычная история. Недостаточно знатен, недостаточно влиятелен.

– Его не пригласили, а его племянника – пригласили? Он что, более знатен и влиятелен, чем его дядя? Вы не находите это странным, Винсент?