Единицы знали, что это не так. Клозе среди официально посвященных не было. Он… догадывался.

– Прими мои поздравления, Тиран, – продолжил Краснов. – Когда я увидел тебя в первый раз, вместе с Юлием на борту «Сивого мерина», я сразу понял, что ты далеко пойдешь. Но тогда даже я не предполагал, что ты способен зайти так далеко. Хотя я уже представлял, чего может достичь Юлий.

– Это нетрудно, особенно если тебя подталкивают в спину, – сказал Клозе. – И расчищают дорогу при помощи бомб.

– Может быть, предложишь старому человеку кресло? – спросил Краснов. – Я понимаю, что ты не испытываешь по отношению ко мне никаких теплых чувств, но не стоит все-таки доходить в этих вопросах до полного варварства.

– Присаживайтесь, генерал, – сказал Клозе. Винсент подтолкнул по направлению к Краснову кресло.

Краснов уселся, закинув ногу на ногу. Он был абсолютно хладнокровен – впрочем, как всегда. На его губах играла слабая улыбка. Клозе полагал, что нервы у этого человека атрофировались в крайне юном возрасте.

После их первой встречи на борту «Сивого мерина», где им с Юлием продемонстрировали вскрытие первого найденного людьми тарга, Краснов вот с такой же спокойной улыбочкой отправил их в самоубийственный полет, из которого Клозе вернулся упакованным в холодильник и с пулей в животе. С тех пор он Краснова не видел и теперь находил, что очень доволен сим фактом. Предпочел бы не видеть его и впредь.

– Юлий тебе все рассказал, сынок? – спросил Краснов.

– Все, что касалось вашей роли и роли его папочки в смерти Виктора. Он солгал мне только в одном. Сказал, что застрелил вас.

– …Но если ты решил стрелять, то стреляй, – улыбнулся генерал. – После того как один из собеседников вытаскивает пистолет, дальнейшие переговоры становятся бессмысленными.

– Все еще не верите, что я могу это сделать?

– А ты попробуй меня удивить.

Наверное, генерал Краснов очень удивился, когда Юлий все-таки выстрелил.

– Но ты не можешь обвинить его в том, что он не попытался, – ухмыльнулся Краснов. – Наш общий друг Винни при этом присутствовал. Император продырявил мне плечо навылет, но все-таки решил не убивать. Хотя ему и хотелось. Я видел, насколько он был близок к тому, чтобы отправить старого генерала в ад. Однако в конце концов разум взял верх над эмоциями, и пареньку пришлось признать, что живой я способен принести больше пользы, нежели упокоенный навсегда. Веришь ли, но это был первый случай в моей карьере, когда меня все-таки подстрелили. Обычно хватало одного моего присутствия, чтобы решить любое дело без стрельбы. В крайнем случае находился кто-то из подчиненных, кто принимал пулю за меня.

– Почему он вас не убил?

– Я знаю? – Краснов явно почувствовал себя хозяином положения. Если не считал себя таковым с самого начала. – Ему очень хотелось, как я только что сказал. Он колебался, боролся с собой, убеждал себя это сделать, и я видел внутреннюю борьбу на его лице. Это было очень познавательно, знаешь ли. Но в конечном итоге он все-таки не смог… И потом, у вас, пилотов, есть одна слабость. Вы не привыкли убивать врага, глядя ему в лицо.

– Каждый с чего-то начинает.

– Это верно. Или ты сейчас себя имеешь в виду? – Краснов улыбнулся. – Но какой у тебя мотив, чтобы отправить меня к праотцам? Даже Юлий, у которого было куда больше причин для ненависти, посчитал, что живой я могу принести куда больше пользы Империи. Оглядываясь назад, я не могу сказать, что он был так уж неправ. Кстати, неужели Юлий рассказал тебе, какую роль в его судьбе я сыграл, и не сообщил незначительную подробность о том, что оставил меня в живых? Ты не особенно удивился, когда увидел меня, но все-таки чуточку вздрогнул.

– Юлий сказал мне, что застрелил вас, – признался Клозе.

– Значит, он не доверял тебе до конца, – сделал вывод Краснов. – Или просто не хотел грузить лишними проблемами. Значит, обо мне рассказал мой преемник?

– Нет, – сказал Винсент. – Он сам догадался.

– Вот как? – изумился Краснов. – Мои поздравления, сынок. Но как же ты умудрился?

– Я довольно хорошо знал Юлия, часто играл с ним в покер и научился распознавать моменты, когда он мне лгал, – сказал Клозе. – Рассказывая о вас, он солгал мне. Тогда я не знал, в чем именно, и не стал об этом задумываться. В конце концов, речь шла не только о вас, но и о его отце тоже. Однако тот план, с которым ко мне явилась Пенелопа, был слишком изощренным… Нет, неправильное слово. План был простым и в то же время очень жестоким. В моем понимании Винсент не похож на человека, способного на такие иезуитские меры.

– Ты о бедном докторе? – уточнил Краснов. – Он оказался тем самым яйцом, без которого приготовление яичницы решительно невозможно. Но я не отдавал приказа его убить. Я только составил план и предложил его на рассмотрение Винсента.

– Я приказал ликвидировать Янковского, – сказал Винсент. – Обвинение в измене и заговоре с целью убийства – это был самый простой путь, чтобы сместить Рокуэлла. Без смерти доктора нам бы никто не поверил.

– Тем более что мы лгали, сынок, а когда ты врешь, ты должен быть очень убедителен, – сказал Краснов, глядя Клозе прямо в глаза. – И тот факт, что ты присоединился к нашей лжи уже после того, как смерть доктора Янковского стала свершившимся фактом, не делает тебя чище или лучше нас.