И, подмигнув, затопал к дому мадам Трегубовой.

Дверь отворилась в тот самый момент, когда Хрящ взошел на крыльцо.

— А вот и питерский, — раздался голос Фомича. Войдя в комнату, Хрящ увидел шесть человек, сидящих за столом.

В центре стола возвышался штоф с самогонкой. На огромной чугунной сковороде жареная картошка, на большом блюде крупные куски жареной курицы, малосольные огурчики, селедочка…

— Будьте здоровы, — кивнул с порога Хрящ.

— Привет… Здорово… — нестройно поздоровались присутствующие.

Два стула оказались свободными — приготовили для гостей, и Хрящ уверенно сел на один из них. Рядом, уверенно придвинув стул, устроился Васька Кот.

— Так, значит, ты и есть питерский Хрящ? — спросил шатен лет тридцати.

По костюму из великолепной темно-серой шерсти он запросто сошел бы за крупного нэпмана, заявившегося на Хитровку для остроты ощущений. Выдавал его взгляд — острый и одновременно властный. Так мог смотреть только человек, привыкший каждый миг играть в «русскую рулетку», для которого риск обыкновенное дело. На жилете приметная для жигана деталь — толстая золотая цепь. Будь он рангом пониже, приперли бы его бродяги где-нибудь в темном тупичке да содрали бы всю эту красоту. Но за столом сидел хозяин, и едва ли не килограммовая цепь служила неким знаком отличия.

— Он самый, — сдержанно кивнул Макар. — А ты, похоже, Кирьян?

Жиган расплылся в довольной улыбке.

— Верно, вижу, что слава моя до самого Питера докатилась. А вот Степан, — показал он на крепкого парня с глубокими залысинами. — Ну что, давай выпьем за знакомство. — Широкая крепкая ладонь уверенно ухватила штоф за высокое горлышко. Макар увидел на коротких пальцах золотые перстни. Особенно выделялся один — с крупным бриллиантом. — Самогонку-то признаешь?

— Пью все, что горит! — усмехнулся Хрящ.

— А-а, значит, наш человек, — наполнил Кирьян стаканчики.

Хрящ посмотрел на Степана. На жигане был дорогой темно-синий костюм. Рубашка казалась неестественно белой, а вот на манжетах, чуть выглядывавших из рукавов, виднелись пятна.

Дружно чокнулись, разливая водку из переполненных стаканов.

— А хорошо прошла, — выдохнул Макар, проглотив, — словно вода.

— Я тоже о твоих подвигах наслышан, Хрящ, — отплатил монетой вежливости Кирьян. — Слышал, ты камушками приторговываешь. Уступил бы мне какие-нибудь брюлики, уж больно баба моя их обожает.

— Отчего ж не помочь хорошему человеку? Только у меня с собой товара стоящего нет.

— Ладно, тогда в другой раз перетрем. А ты молодец, — разлил еще по одной Кирьян, — сумел отыскать тропинку к сокровищам. Может, заправляли бы на пару, я сбытчиков хороших знаю, которые за камешки хорошие деньги дадут.

Макар сделал вид, что задумался:

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением. Только вот мне в Питер дорога пока заказана.

— Что так? Чекисты лютуют? — испытующе глянул Кирьян.

— А где ж они не лютуют? — усмехнулся Хрящ. — Сегодня в «Известиях» написали, чекисты сразу восемь человек к стенке поставили. Докатились… Теперь даже за стыренный кошелек лоб зеленкой мажут! Нет, здесь мне поспокойнее. В Москве меня мало кто знает.

— Значит, с легавыми не поладил? — будто бы посочувствовал Кирьян.

— Скажем, что так, — глухо отозвался Макар.

— Ну давай еще по одной, а то в горле сухота одна. Чтобы все легавые передохли!

— Хороший тост, — хохотнул Костя Фомич.

— Присоединяюсь, — улыбнулся Макар.

— А я ведь некоторых питерских знаю, — неспешно произнес Кирьян, глядя в глаза Макару.

Хрящ улыбнулся. Взяв хрустящий огурчик, сказал:

— Кого, например?

— Егорку Винта. Слыхал о таком?

— Мы с Егоркой когда-то вместе по одному делу работали, — сказал Макар и, убрав улыбку с лица, сообщил: — Только закрыли его, Егорку-то…

— Когда?

— Еще неделю назад закрыли.

— Как же это так?

— Сам виноват, — махнул Макар Хрящ рукой, — слишком самоуверенный стал. А наше дело ротозейства не прощает. Вскрыл он одну хату, а там вместо профессора чекист оказался.

— Ходил слушок, что это подстава была.

Макар задумался.

— Не думаю. Хотя кто знает… Что-то слишком часто стали происходить непонятные вещи.

— А ты «по бездорожью не чешешь»? — вдруг громко спросил Степан.

Он сидел на противоположном конце стола, и Хрящ, слегка нахмурившись, повернулся в его сторону.

— О чем ты?

— Ты сказал, что из Питера от легавых ушел, а мы тут о тебе провода натянули, и знаешь, что нам поведали?

— Ну? — посуровел Макар Хрящ.