— Не суетись, надо проверить.

Кивнув, медвежатник поднялся и направился к выходу. Зацепив случайно плечом стоящего у дверей жигана, вежливо извинился, чуть приподняв шляпу, и выскользнул в проем.

Взяв со стола пару сухариков, Егор небрежно бросил их в рот и захрустел, продолжая наблюдать за рябым соседом. В поведении того внешне ничего не изменилось, если, конечно, не считать, что правая бровь озабоченно подпрыгнула на середину лба, — парень решал непростую задачу — броситься вслед за удаляющимся медвежатником или все-таки доесть кусок курицы. Аппетит победил — обглодав косточку, он аккуратно положил ее на край тарелки и скосил взгляд на Егора. На первый взгляд совершенно безвинный взор, такой можно встретить у человека, с которым случайно оказался за соседним столом.

Терпеливо выждав несколько минут, Егор Копыто встал и уверенным шагом пошел из трактира. Приостановившись у выхода, он посмотрел на косматого полового, стоящего у стойки. Поймав его взгляд, тот слегка кивнул и небыстрым шагом, с подчеркнуто равнодушным видом, стараясь смотреть поверх склоненных голов, направился следом за жиганом.

Егор отошел под арку и тотчас слился с темнотой. Вокруг было пустынно и тихо. Только из трактира через слегка приоткрытую дверь раздавался дружный хохот. Жиганы веселились. Наверняка отмечали удачный налет.

— Дело какое, Копыто? — уважительно спросил подошедший половой.

Егор не торопился с ответом. Достав серебряный портсигар, он вынул две папиросы, одну протянул собеседнику, другую оставил себе.

Портсигар был приметный, инкрустированный рубинами. А четыре крупных александрита, встроенные по углам, полыхали ярко-красными зрачками. Две недели назад этим портсигаром щеголял в трактире заезжий жиган из Питера, вызывая нешуточную зависть московских коллег. После очередной пьянки приезжий пропал, а вот портсигар неожиданным образом всплыл в руках авторитетного жигана.

Взяв папироску, половой чиркнул зажигалкой, закурил, на миг осветив хищное, скуластое лицо жигана.

— Фраера в полосатом жилете видел? — спросил, затянувшись, Копыто. — Рябой такой.

— Ну? — удивленно спросил половой.

— Часто он здесь бывает?

— Впервые вижу.

— Понятно… Легавый он! — спокойно сообщил Егор, выпустив в сторону струйку дыма.

— Да ну?! — подивился половой, тряхнув космами.

— Вот тебе и «да ну»!

— Откуда знаешь?

Егор задумался. Как бы попроще объяснить свои ощущения? Ведь половой только пожмет плечами, если ему сказать, что взгляд залетного фраера просто не понравился Егору.

— Я мента кожей чувствую. За мной он следит. Завали его! Всю малину запалит!

— Как скажешь, Копыто, — храбрясь, кивнул половой.

— Только вот что, пусть подальше отойдет от трактира. Мало ли чего…

— Понял, — кивнул космач. — Не впервой!

— Игрушка нравится? — повертел Егор в руках серебряный портсигар.

— Хороша, слов нет.

— Бери! Это тебе за работу. — Копыто сунул в ладонь половому портсигар.

— А как же ты? — обескураженно протянул детина.

— Не переживай! Я себе еще надыбаю! Ладно, отваливаю я! На майдан к Федорычу надо зайти. Мануфактуру сплавить. Деньжата нужны.

— Оно, конечно, дело, — тот неловко сунул подарок в карман. — Ну пока!

Проводив взглядом удаляющегося Егора, половой отшвырнул недокуренную папироску и стал ждать. Через каких-то пару минут вышел парень в полосатом жилете и быстрым шагом направился в ту сторону, куда и Копыто. Половой невольно скрипнул зубами — странно, что он не сумел раскусить залетного легавого в первую же минуту. А ведь следовало бы, за то хозяин ему и платит! А Копыто — молодец, едва взглянул и тотчас расчухал.

Глаз-то у жигана наметанный!

Космач вышел из тени и уверенно последовал за легавым. Когда тот отошел подальше от трактира, он громко позвал его:

— Послушайте!

Рябой остановился и удивленно посмотрел на приближающегося к нему полового.

— Ты меня?

— А то кого же?.. Да ты не бойся меня, мил человек, — расхохотался он мелким смешком. — Я здесь в трактире служу. Неужели не признал?

— Признал… Так в чем дело?

— А вот в чем… Ты Назара Тесака знаешь?

— Это какого Назара, с Сухаревки, что ли? — проявляя заметное любопытство, спросил рябой.

Слишком нетерпеливым было его любопытство, слишком откровенно рассматривал он подошедшего, словно хотел запомнить навсегда.

— Того самого!

Молниеносно выдернув из-за пояса нож, косматый коротким замахом вогнал его в живот рябому. Почувствовал, как острое лезвие туго распороло ткань и вошло по самую рукоятку уже без всякого усилия. Рябой коротко ахнул, широко открыв глаза, а космач почувствовал, как теплая струйка, просочившись между его пальцев, пролилась на землю.