На сей раз Ван Чили решил не распространяться о произошедшей в лесу встрече. Казалось, сам факт пребывания в его владениях существа со столь сомнительной репутацией каким-то образом компрометировал его как члена местного совета и мирового судьи. А вдруг ему предъявят солидный счёт за пропавших ягнят и похищенную домашнюю птицу? В этот вечер за обедом Ван Чили был необычно молчалив и задумчив.

— Куда подевалась твоя разговорчивость? — попыталась поддеть его тетушка. — Можно подумать, ты видел в лесу волка.

Плохо знавший старинные поговорки Ван Чили счел её замечание крайне неуместным: если бы он в самом деле видел волка в своих владениях, разговорам за столом не было бы конца…

На другое утро Ван Чили проснулся с чувством неловкости по поводу вчерашнего инцидента; за завтраком он принял решение сесть на поезд, отправиться в находившийся по соседству главный город округи, разыскать Каннингэма и выяснить, что всё-таки тот имел в виду, упомянув о появившемся в их лесах хищнике. Настроение Ван Чили сразу улучшилось, и после завтрака он, напевая лёгкую мелодию, по своему обыкновению направился в утреннюю гостиную, чтобы выкурить сигарету. Однако едва он переступил порог комнаты, мелодия замерла у него на устах и с них сорвалось изумлённое восклицание: на оттоманке в наигранно-непринуждённой позе развалился тот самый мальчик, который повстречался ему вчера в лесу. Его наряд не претерпел с тех пор существенных изменений, разве что сам он был не такой мокрый.

— Как ты посмел явиться ко мне домой? — набросился на него Ван Чили.

— Вы ведь сами сказали, что я не должен оставаться в лесу, — невозмутимо возразил мальчик.

— Но я не приглашал тебя сюда. И потом, тебя может увидеть моя тётушка!

Во избежание подобной катастрофы Ван Чили поспешил укрыть незваного гостя оказавшимися под рукой страницами «Морнинг Пост», и очень вовремя — тётушка не замедлила заглянуть в гостиную.

— Бедняга потерялся и ничего не помнит о себе, не знает, кто он и откуда, — поспешил вести её в курс дела Ван Чили, с опаской поглядывая на мальчика, словно опасался неожиданного подвоха с его стороны.

Несмотря на возраст, мисс Ван Чили была романтичной натурой, и заявление племянника мгновенно заинтриговало её.

— Возможно, на его белье сохранились какие-то пометки? — предположила она.

— Вместе с памятью он лишился всего, что на нём было, — кисло промямлил Ван Чили, безуспешно сражаясь с расползающимися газетами.

Это обстоятельство, однако, нисколько не смутило мисс Ван Чили. Совсем наоборот: вид бездомного и раздетого мальчика, похоже, разбудил в её душе те же чувства, какие она испытала бы к брошенному котёнку или к приблудившемуся щенку.

— Мы должны сделать для него всё возможное, — решительно произнесла она.

Немедленно посыльный был отправлен к местному священнику, у которого жил мальчик-слуга, и принёс всё необходимое: рубашку, ботинки, воротничок и так далее. Умытый, одетый и причёсанный мальчик в глазах Ван Чили оставался таким же дикарем, однако тётушке он, наверное, казался ангелочком.

— Пока мы не узнали его имя, надо придумать ему новое, — безапелляционно заявила она. — Не сомневаюсь, Эрнст-Габриэль подойдёт мальчугану больше всего.

Ван Чили не стал бы возражать против любого имени, — его сомнения по поводу всего происходящего носили куда более серьёзный характер, и они ничуть не уменьшились, когда выяснилось, что его неизменно уравновешенный, почтенного возраста спаниель при первом же появлении мальчика сбежал в сад и жалобно подвывал в самом дальнем его углу, наотрез отказываясь вернуться в дом, а канарейка, такая же любительница мелодий, как и сам Ван Чили, испуганно верещала в своей клетке. В общем, следовало срочно посоветоваться с Каннингэмом.

Уже с порога тетушка крикнула ему, что придумала занятие для Эрнста-Габриэля: сегодня вечером он поможет ей организовать чаепитие для младших учеников воскресной школы.

Поначалу Каннингэм без энтузиазма отнесся к расспросам Ван Чили.

— Как вам известно, причиной смерти моей матери стало какое-то психическое расстройство, — так объяснил Каннингэм своё нежелание обсуждать интересовавший Ван Чили предмет. — Поэтому я предпочитаю умалчивать о необычных — или показавшихся мне таковыми — явлениях, даже если мне самому довелось оказаться их свидетелем.

— Но что же вы видели тогда? — настойчиво допытывался Ван Чили.

— Едва ли найдется хотя бы один здравомыслящий человек, который не сочтёт подобное видение бредом умалишённого.

— И все-таки? — не унимался Ван Чили.

— Вечером, перед тем, как отправиться домой, я вышел в ваш сад полюбоваться закатом. Неожиданно на гребне ближайшего холма я заметил обнажённого мальчика — купальщика из ближайшего пруда, как поначалу подумал я. Он не видел меня — всё его внимание было сосредоточено на солнечном диске, быстро исчезавшем за горизонтом; своей позой он так напоминал мифологического фавна, что мне захотелось использовать его в качестве натурщика. Помнится, я уже собрался окликнуть мальчика, но тут солнце село и окружающий пейзаж окрасился в серо-холодные тона, а затем… затем произошла чрезвычайно странная вещь: мальчик тоже исчез.