Шериф встретился взглядом с миссис Конрой, но ничего не прочел в ее глазах.

— Я мог бы еще долго говорить об этом, но, думаю, смысл вы уловили. Оружие и похоронная музыка, они идут рука об руку.

Он отодвинул стул, поднялся.

— Миссис Конрой, я сказал все, что хотел, съел ваши булочки, так что пора и честь знать. Пойду искать патрульного Дуэйра, пока он не защелкнул наручники на лапах чьей-нибудь собаки.

Он отнес чашку и тарелку к раковине. Проходя мимо плиты, заглянул в кастрюлю. Тушеная говядина. Любимое блюдо Конроя?

— На вашем месте, мэм, я бы убрал эти булочки в жестяную банку, а не то они зачерствеют до приезда вашего сына.

Он вернулся к столу, взял шляпу.

— Так что вы в них добавляете?

— Анис.

— Похоже на лакрицу. Необычный вкус у вашего сына…

Стоун продолжал говорить, пока они шли к двери:

— Убийцы всегда допускают ошибки. Иногда грубые, как миссис Уолкер с этими галошами, иногда столь незаметные, что не сразу и понятно, где искать. Просто в голове начинает звенеть колокольчик и никак не хочет успокаиваться.

Она открыла дверь. Он вышел на крыльцо, остановился на верхней ступени, повернулся к ней. Улыбнулся, но в глазах стояла грусть.

Она наблюдала, как он спускается по ступенькам. Двигался с трудом, словно у него затекли ноги от долгого сидения. Скорее, ему за шестьдесят, подумала она. Немудрено, что в запасе у него ворох историй, годящихся на все случаи жизни. А некоторые он мог и выдумать, благо ума хватает.

— Шериф Стоун?

Он вновь остановился, посмотрел на нее.

— Знаете, кое-кто мог воспринять ваш визит как предупреждение.

— Вы правы. Кое-кто мог бы.

— С другой стороны, его можно расценить как вызов.

— И такое возможно.

Он аккуратно надел шляпу, чуть наклонил вперед, как носят ее все полицейские, чтобы тень от полей падала на лицо, и она не могла видеть его глаза.

— Доброго вам дня, мэм.