– И кто там… обитает? – На языке вертелось слово «живёт», но Антон решил, что вряд ли оно здесь уместно.

– Александр Илларионович Лаптев, из дворян. Философ, социолог, общественный деятель, филантроп, воздухоплаватель, был товарищем министра при последнем императоре… В общем, из бывших, но человек вполне… – Смотритель замялся, подбирая подходящее слово, – лояльный…

– В каком смысле?

– А в том, что многим здесь так хорошо, что больше ничего не надо. А он всё чего-то ищет, чего-то изучает. Я по долгу службы пытался вникнуть в его исследования, но это слишком сложно для неспециалиста. Но польза несомненна…

– Польза для кого?

– Для порядка! Да, он ищет оптимальный порядок для общественного блага. И не пытается скрыть результатов. Он даже субординацию соблюдает: все попытки выйти на Самого – только через меня. Когда-нибудь мы тут порядок наведём не только в коридоре, но и в номерах… – Чувствовалось, что Смотритель оседлал любимого конька и готов прочесть пространную лекцию о справедливом мироустройстве и роли руководящих органов в установлении закона и порядка. – Он уже на пороге решения самых насущных…

– Помолчи!

– Есть!

Антон выдержал длинную паузу. Он смотрел на заснеженный невнятный горизонт, выжидая, насколько у Смотрителя хватит терпения хранить молчание. Терпения хватило – видимо, тот был не на шутку напуган недавним инцидентом.

– Ну, двинулись… Где твой товарищ министра?

– А никуда идти не надо. Здесь всё рядышком… – Смотритель достал из кармана галифе связку ключей, и откуда ни возьмись в чистом поле появилась облезлая ветхая дверь. – Сейчас-сейчас… – Он торопливо загремел ключами, выискивая нужный, но вскоре вставил в замочную скважину первый попавшийся. – Только прошу вас не шуметь, когда войдём. Есть у меня подозрение, что указанный товарищ не всегда о пользе общества печется, а и о своей собственной не забывает. За всеми глаз да глаз нужен, а то нюх потеряют…

Дверь со скрипом отворилась, и за ней на некотором отдалении обнаружился силуэт женщины с птичьей головой. Химера расправила платье, словно крылья, и с громким клекотом улетела в непроглядный мрак, полный вздохов и шорохов.

– Докладывать полетела, курица… – с досадой выдавил из себя Привратник.

– Нам точно туда? – спросил Антон с опаской. Ему вдруг показалось, что никакая сила не заставит его перешагнуть через порог. – А это что за зверь?

– Это… Видите ли, Александр Илларионович полагает: чем женщина глупей, тем ближе к идеалу. Так что у него служат несколько лиц второго порядка, женского пола, с куриными мозгами. Фантастически преданы хозяину… Хотите, я впереди пойду? – любезно предложил Смотритель, заметив, что Антон не решается переступить границу владений филантропа, и тот охотно посторонился.

Внутри было тепло и сыро. Дверной проём позади просто исчез, под ногами хлюпала какая-то жижа, а к шорохам и вздохам прибавились стоны, шуршание, перешёптывание, уханье, рычание, скрежет, чавканье, хруст битого стекла, волчий вой, детский плач, цоканье копыт, соловьиная трель, стук колёс по булыжной мостовой, журчание воды в сточной канаве…

– У него тут не поймёшь сразу-то, куда угодишь, – шёпотом сообщил Смотритель. – Говорит, порядок рождается из хаоса, так что, мол, лучше самому не знать, откуда что берется. Тихо! – Он внезапно остановился, и тут же в сотне метров впереди вспыхнул уличный газовый фонарь, осветив кусок мостовой и какие-то невнятные строения трущобного типа. – Сейчас начнётся.

Под фонарным столбом промелькнули какие-то стремительные тени, потом раздался взрыв, загремели выстрелы. Смотритель прижался спиной к покосившемуся забору, так что наполовину замуровался в доски, и теперь казался барельефом, освещенным немногочисленными тусклыми фонарями и отблесками едва занявшегося пожара в доме напротив.

Два прожекторных луча ударили вдоль улицы, выхватив из темноты баррикаду, которую обороняла от невидимого супостата горстка гражданских лиц, вооруженных винтовками, мушкетами и луками. Украшением оборонительного рубежа была небольшая мортира, казалось, снятая с пиратского корабля. Те, у кого ничего другого не было, швыряли в темноту булыжники, которые отбойными молотками выковыривали из мостовой две девушки в рабочих спецовках и красных косынках. Баррикада утопала в клубах порохового дыма, её защитники палили из всего, что было, почти не целясь – голубоватый, безумно яркий свет прожекторов ослеплял их. Вскоре появился и противник – безголовые монстры в два человеческих роста, закованные в броню, от которой отскакивали и пули, и стрелы, и булыжники. У каждого за плечами висел плетёный из лозы короб, и казалось, что шли они вовсе не в бой, а на плантацию – собирать урожай. Вскоре чудовища вплотную приблизились к баррикаде и начали с одинаковой лёгкостью расшвыривать в стороны обломки мебели, мешки с песком и многотонные куски бетонных блоков. Напоследок ухнула мортира, и стальное ядро, проломив ржавый стальной нагрудник, повалило одного из них навзничь, но, переступив через его неподвижное тело, другие уже пробились сквозь баррикаду, начали хватать длинными мощными руками её защитников и складывать в заплечные короба. Как только ёмкости наполнились, прожекторы погасли, и из полумрака донесся тяжёлый удаляющийся топот.

– Уф-ф… – облегчённо вздохнул Смотритель и высвободился из забора. – Пронесло, слав те господи.

– Что это было?

– Это так вот Александр Илларионович собирает материал для своих исследований. Здесь у него зона хаоса, как он её называет. То есть здесь он ни во что не вмешивается, оставляет всё как есть. И отсюда он забирает исходный материал для размещения в упорядоченных общественных формациях. Ну, если угодно, он и сам объяснит…

– Люди, значит, для него – материал…

– Да бросьте вы миндальничать, Антон Борисович… Это всё лица третьего порядка. В крайнем случае – второго. К тому же все они обязаны ему фактом своего существования. Так что в этой стороне его деятельности я лично ничего предосудительного не нахожу. Если у вас какие-то претензии или сомнения, можете сами ему всё высказать. – Смотритель оторвал от забора доску, протиснулся в образовавшуюся прореху и скрылся в темноте. Оставалось только последовать за ним.

Моложавый стройный интеллигент в смокинге сидел за роскошным дубовым столом, покрытым скатертью из красного бархата. Просторные апартаменты освещались расставленными вдоль стен канделябрами и жарким пламенем камина. Хозяин не обратил на вошедших ни малейшего внимания – он играл сам с собой в кости, после каждого броска делая пометки в блокноте.

– Позвольте отвлечь, – обратился к нему Смотритель. – Позвольте представить… Представитель Самого… Вот… – Он подтолкнул Антона вперёд, норовя почему-то спрятаться за его спину.