— Говорила, что она работник умственного труда и что ей нужно иногда снимать стресс, так сказать, в обществе мужчин. Ничего себе ответик, а? — делано бодрым голосом поинтересовался Герасим.

Ростовский вяло улыбнулся. В сущности, его ситуация была не лучше. Еще не известно, кто находится в более выигрышном положении. Герасим уже налегал на зеленый лучок.

— Да уж, — вяло проговорил Илья, сочувствуя.

— Вот ее нет в десять часов вечера, нет в одиннадцать, не пришла в двенадцать. Ну что тут думать про бабу?

— Да… Пожалуй, что самое худшее, — отозвался безрадостно Илья.

— Во-во! И я о том же самом! — уныло закивал Герасим. — Звоню ей по телефону на работу, трубку поднимает какой-то хмырь. Что само по себе наводит на неприятные подозрения! — Правый уголок рта Ростовского невольно пополз вверх. — Говорю, позовите мне, пожалуйста, Нину. А на том конце провода едко так интересуются, а ты, собственно, кто такой, мужик? Кем ей приходишься-то? А меня бешенство разрывает.

Теперь у Ильи поднялся левый уголок рта. Получилась вполне доброжелательная улыбка. Видеть в гневе Герасима Полозова ему еще не приходилось. Оказывается, это презабавное зрелище!

— Я, набравшись терпения, отвечаю, что звонит ее законный супруг, между прочим. И мне в ответ так пренебрежительно, ну если муж, тогда ладно, позовем. И вот телефон наконец берет моя суженая и начинает орать в трубку, как с цепи сорвавшаяся, что, дескать, я ее позорю перед порядочными людьми! У нее сегодня, видите ли, очень тяжелый день, и ей нужно во что бы то ни стало снять накопившееся напряжение. А в телефоне слышу, как музыка орет во всю мощь и какой-то мужской голос ее настойчиво так подзывает. Что мне тут думать? А Нинка опять за свое, что у нее работа очень тяжелая, что приходится много думать, решать разные важные вопросы. И я ее должен подождать до утра. Иначе ей ни за что не разрядиться. Как это тебе?

— Веселенькая у тебя была жизнь, — сдержанно согласился Ростовский. Но больше улыбаться ему почему-то не хотелось.

— Знаешь, Илья, я ведь ей даже ни разу не изменил за пять лет нашей совместной жизни. Ни на одну женщину даже не взглянул. А знаешь, сколько у меня баб всего было?

— Ну, исповедуйся.

— Стыдно признаться, всего лишь две женщины. Мало?

Губы Ростовского невольно растянулись в снисходительную улыбку. Лично он уже давно не вел счет своим любовным победам. Надоело!

— В общем-то, немного.

— И то — первая женщина у меня была в далеком студенчестве. Знаешь, я тогда жил в общежитии. Ну и положила на меня глаз комендантша. Толстая такая тетка была, лет сорока пяти. Идет по коридору, и все у нее от ходьбы колышется. Как студень какой-то! В общем, заманила она меня к себе в комнатенку и буквально чуть ли не изнасиловала. У меня опыта тогда никакого не было. Вяленько так как-то получилось. А баба довольной осталась. Потом еще раз меня к себе звала. Но я ее как только видел, так у меня к горлу тошнота подступала… Вот такая у меня была первая женщина. Ее старший сын на нашем курсе учился, — совсем обреченно добавил Герасим. — Вот я и думаю, мне уже за тридцатник перевалило, а баб-то у меня по-настоящему и не было. Думал, с Аней сойдусь. Все как будто бы складывалось, и вот на тебе! — стукнул он ладонью о ладонь. — Опять облом! Оказывается, она, кроме тебя, ни на каких мужиков и смотреть не может. Вот я думаю, отомстить им, что ли? Пуститься во все тяжкие!

— Пустись, — просто посоветовал Ростовский, — это помогает. А хочешь, поедем к проституткам. Выберешь любую.

— Ты это серьезно?

— Да.

— Что, прямо сейчас? — удивленно спросил Герасим. Рука, потянувшаяся за огурцом, застыла в воздухе.

— Чего же затягивать с хорошим делом? Наверстаешь!

— А знаешь, — неожиданно воодушевился Полозов, — я согласен! Во сколько они обходятся?

— Тебе не стоит об этом думать, — великодушно уверил его Ростовский. — Фирма берет на себя все расходы. Ну, чего сидишь? Собирайся!

Подняв пиджак с кресла, Герасим направился к выходу.

— Надеюсь, они будут не самые дешевые? — с надеждой спросил Герасим.

— Для такого ценного работника, как ты, фирма согласна пойти на большие расходы.

Ночной город впечатлял. Герасим, никогда не выбиравшийся дальше поселка Ягодного в Магаданской области, вертел головой во все стороны, да так сильно, что Ростовский начинал беспокоиться, как бы она не отлетела совсем. Но нет, обошлось.

До ближайшей гостиницы добрались благополучно. Правда, едва не зацепили бампером стоявший на обочине новенький «Форд». Водитель, крепенький мужичонка в длинной просторной рубахе, шариком выкатился из салона и долго размахивал кулаками вслед удаляющемуся «Мерседесу». Ростовский лишь едва хмыкнул, разглядев в свете неоновых ламп этот элемент клоунады в самом центре проспекта. Субботний вечер заканчивался весьма неплохо, точнее, обещал плавно перерасти в воскресный загул. Ну, дай-то бог!

В каждой гостинице существовала отлаженная «служба знакомств» — как только перешагиваешь порог заведения, так тотчас попадаешь под пристальный взгляд сутенеров и прочих заинтересованных лиц. А что поделаешь, кушать-то всем хочется!

У дверей гостиницы, опершись могучим плечом о косяк, стоял парень в черном костюме. На правой стороне груди у него был прицеплен большой круглый знак, на котором было написано: «Служба безопасности». Он лениво разглядывал входящих, и на его лице была написана такая дремучая тоска, что хотелось выть. Весь его вид так и говорил: «Как вы все обрыдли мне, господа хорошие, глаза бы мои на вас не смотрели!» Но кажущееся безразличие было обманчивым — попробуй перешагни, вмиг пообломает!