Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько-нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.

— Francais ou prince russe incognito, [239] — сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. — Je vous dois la vie et je vous offre mon amiti'e. Un Francais n’oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amiti'e. Je ne vous die que ca. [240]

В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательною улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.

— Capitaine Ramball du treizi`eme l'eger, decor'e pour l’affaire du Sept, [241] {43} — отрекомендовался он с самодовольной неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. — Voudrez-vous bien me dire `a pr'esent, `a qui j’ai l’honneur de parler aussi agr'eablement au lieu de rester `a l’ambulance avec la balle de ce fou dans le coprs. [242]

Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумывать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.

— De gr^ace, — сказал он. — Je comprends vos raisons, vous ^etes officier… officier sup'erieur, peut-^etre. Vous avez port'e les armes contre nous. Ce n’est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout `a vous. Vous ^etes gentilhomme? [243] — прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. — Votre nom de bapt^eme, s’il vous pla^it? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites-vous… Parfait. C’est tout ce que je d'esire savoir. [244]

Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [245] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.

— Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fi`ere chandelle de m’avoir sauv'e… de cet enrag'e… J’en ai assez, voyez-vous, de balles dans le corps. En voil`a une (он показал на бок) `a Wagram et de deux `a Smolensk, — он показал шрам, который был на щеке. Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne, veut pas marcher. C’est `a la grande bataille du 7 `a la Moskova que j’ai recu ca. Sacr'e dieu, c’'etait beau. Il fallait voir ca, c’'etait un d'eluge de feu. Vous nous avez taill'e une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d’un petit bonhomme. Et, ma parole, malgr'e l’atout que j’y ai gagn'e, je serais pr^et `a recommencer. Je plains ceux qui n’ont pas vu ca. [246]

— J’y ai 'et'e, [247] — сказал Пьер.

— Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, — сказал француз. — Vous ^etes de fiers ennemis, tout de m^eme. La grande redoute, a 'et'e tenace, nom d’une pipe. Et vous nous l’avez fait cr^anement payer. J’y suis all'e trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous 'etions sur les canons et trois fois on nous a culbut'e et comme des capucins de cartes. Oh! c’'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont 'et'e superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme `a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s’y conna^it a cri'e: bravo! Ah, ah! soldats comme nous autres! res! — сказал он, улыбаясь, после минутного молчания. — Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… — он подмигнул с улыбкой, — avec les belles, voil`a les Francais, monsieur Pierre n’est-ce pas? [248]

До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть-чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.

— A propos, dites donc, est-ce vrai que toutes les femmes ont quitt'e Moscou? Une dr^ole d’id'ee! Qu’avaient-elles `a craindre? [249]

— Est-ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [250] — сказал Пьер.

— Ah, ah, ah!.. — Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. — Ah! elle est forte celle-l`aa, — проговорил он. — Paris?.. Mais… Paris… Paris… [251]

— Paris la capitale du monde… [252] — сказал Пьер, доканчивая его речь.

Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.

— Eh bien, si vous ne m’aviez pas dit que vous ^etes Russe, jaurai pari'e que aous ^etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [253] — и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.