— Ты не на базаре, Кулагин, — осадил потенциального положенца Пилот, но было видно, что склонность бывшего земляка отстаивать свои позиции, не взирая на личности, импонирует именитому вору в законе. — Пусть будет не нашим и не вашим. Тридцать! Торги закрыты. Других цифр не будет.

Кулагин пожал плечами. По этому вопросу он тоже отвоевал немало. Столько, сколько рассчитывал. Он поймал на себе одобрительный взгляд Горшакова. Рука Леонида вновь потянулась за стаканом минералки.

— Если это все, то давайте перейдем к голосованию, — предложил Республиканец. — Шейх?

— Давайте, — главный оппонент Кулагина сдался.

— Минуточку!

Головы всех присутствующих развернулись к противоположному краю стола. Кулагин слышал, как сидящий рядом с ним Вершинский негромко выругался.

Завладев всеобщим вниманием, Шумский неспешно поднялся во весь рост и тут же уперся кулаками в поверхность стола.

— Я бы хотел высказаться. Разрешите?

Пилот согласно кивнул. Его поддержали и Шейх с Республиканцем.

— Я внимательно выслушал речь Кулагина, — начал Нестор. — И, может быть, в чем-то он, конечно, прав. Относительно беспредела, относительно того, что мы должны с ним бороться, и относительно того, что пора выводить Новоречинск на новый уровень. В принципе, я готов даже признать идею объединения, хотя, как мне кажется, над ней еще стоит покумекать, и в том виде, в каком ее доносит до нас Кулагин, она не годится… — Шумский выдержал паузу. — Но даже если решение будет принято в пользу объединения, я не понимаю, почему вся власть и местный общак в том числе должны находиться именно в руках Леонида. С этой ролью мог бы справиться любой из нас! Дайте мне испытательный срок в полгода, и я сделаю то же самое, что и Кулагин. А может, и больше. И быстрее. Я не говорю, что это должен быть обязательно я… Но я спрашиваю вас еще раз: почему Кулагин?

— А ты кто такой? — недовольно бросил Республиканец.

— Моя фамилия Шумский…

— Нестор — один из тех, кто изначально выступал против объединения, — поспешил вмешаться Кулагин. — Он и его люди тянут Новоречинск назад. В трущобы. В первобытный строй. Это та часть беспредела, о которой я тоже говорил…

— Беспредел?! — взорвался Шумский, и это вызвало новую напряженную реакцию телохранителей московских авторитетов. — В самом деле, Леня? Если кто и сеет беспредел в последнее время в Новоречинске, так это ты сам. — Нестор развернулся лицом к москвичам: — Около месяца назад в городе было убито трое человек. И их смерть на совести Кулагина. Ребята погибли потому, что не пожелали поддержать его идеи…

— Это ложь! — Кулагин тоже поднялся. — У тебя есть доказательства, Нес?

— Мне это ни к чему. Все и так понятно, Леонид.

— А вот мне так не кажется. — В глазах Кулагина появился металлический блеск. — Чтобы бросать такие предъявы, нужно иметь реальные доказательства. Иначе можно и за базар ответить!

Словесный конфликт грозил перерасти в нечто большее. Кулагин не хотел этого допускать, но в настоящий момент все зависело от дальнейшего поведения Шумского. Спустить старому другу оскорбления в присутствии важных авторитетов Леонид тоже не мог.

Шумский молча стоял, упершись кулаками в стол, и Кулагин заметил, как у того от негодования дрожат губы. Но каким-то усилием воли Нестор сумел-таки справиться с рвущимися наружу эмоциями.

— За базар придется ответить тебе, Леня! — сказал он, чеканя каждое слово. — И если не сейчас, то позже. Я лично об этом позабочусь. Запомни!

Кулагин не стал отвечать. Шумский со стуком отодвинул стул, подал едва заметный знак своим приспешникам и, ни с кем не прощаясь, направился к выходу из банкетного зала. За ним, словно сявки, потянулись Антипов, Гаджиенко и другие. В общей сложности вместе с Шумским из помещения вышло человек десять. Хлопнула дверь. Кулагин опустился на прежнее место. Пилот повернулся в его сторону.

— Это правда, Леонид? — спросил столичный авторитет. — То, что он сказал? По поводу трех убитых человек?

Кулагин повел плечами.

— Нет. Это неправда, — ответил он. — Я никого из них и пальцем не трогал. Но в будущем, если того потребует идея, я готов истреблять всех, кто будет выступать против коалиции. Потому что только так можно установить порядок. Система должна работать!

Впервые за все время схода Шейх посмотрел в сторону потенциального положенца с неподдельным уважением. Многозначительно покачал головой.

В последующие десять минут кандидатура Леонида Кулагина на роль хранителя и распорядителя местного общака, а также на звание положенца от воровского сообщества была утверждена единогласно. Местная братва и гости столицы приступили к трапезе, не забывая при этом, как и положено, чествовать тостами сегодняшнего именинника и номинального виновника торжества Анатолия Вершинского. То, что день рождения у Вершинского было полтора месяца назад, сейчас мало кого волновало. Протокол должен был быть соблюден досконально.

Шамраев с силой швырнул на стол шариковую ручку. Ударившись о крышку, она разлетелась на части.

— Черт! — выругался майор.

Началов услужливо наклонился и стал собирать рассыпавшиеся детали. Шамраев равнодушно наблюдал, как старлей ползает по полу, отыскивая недостающие части. Когда все детали были собраны, Началов поднялся с колен и, сжимая в кулаке осколки пластика, уселся на стул.

— Тебе известно, что в городе прошла сходка авторитетных воров в законе? — Вопрос Шамраева был риторический. — И кто ее организовал?! Кулагин!