Ее слова камнем ложатся мне на сердце. Я наваливаюсь на лабораторный стол, его поверхность холодит мои ладони, в матовом металле отражается мое искаженное лицо. Я ненавидел своего отца, но я никогда не питал ненависти к своей фракции. Альтруисты всегда жили тихо, их повседневная общественная рутина успокаивала меня. Теперь большинство их погибло. Убито руками лихачей по наущению Джанин, которую, в свою очередь, подстрекало Бюро. Мать и отец Трис были среди них. Сама Трис стоит неподвижно.

– Проблема в том, что они слепо доверяют своим экспериментам, – продолжает Нита, ее слова эхом отдаются в наших головах. – Бюро ценит результаты выше жизней дивергентов. А теперь все станет еще хуже.

– Хуже? – возмущаюсь я.

– Правительство примерно около года угрожает прекратить эксперименты, – произносит Нита. – Они разваливаются, потому что подвергнутые им городские общины не могут жить в мире, и Дэвиду удается кое-как восстанавливать баланс только в самые последние моменты. Но он может изменить правила игры в любое время.

– Как? – спрашиваю я.

– С помощью сыворотки памяти альтруистов, – поясняет Реджи. – Конечно, она создана Бюро. Каждый мужчина, женщина и ребенок вынуждены будут начать жизнь заново.

– Их жизни будут стерты против их воли ради того, чтобы решить проблемы Бюро. Но проблемы-то несущественны и, разумеется, сами генетические повреждения тоже, – вещает Нита монотонным голосом. – У этих типов есть огромная власть.

А ведь сама Джоанна призналась мне в том, что Товарищество применяет сыворотку для патрульных лихачей. Я подумал, что если забрать воспоминания человека, то тем самым изменится его личность. И вдруг меня перестают беспокоить манипуляции Ниты. Какая разница? Главное, что мы сможем нанести Бюро максимальный вред. Здесь ничего не стоит хранить.

– Какой у вас план? – интересуется Трис невыразительно, почти механически.

– Я проведу своих друзей с Окраины через подземный туннель, – говорит Нита. – Тобиас, ты отключишь систему безопасности – техника тут примерно такая же, как та, с которой ты работал в диспетчерской лихачей. Ты легко в ней разберешься. Затем Рафи, Мэри и я ворвемся с оружием в лабораторию и украдем сыворотку памяти, чтобы Бюро не смогло ее использовать. Задача Реджи – тайком открыть в день атаки туннель, связанный с Резиденцией.

– А что вы будете делать с такой кучей сыворотки? – спрашиваю я.

– Уничтожим.

Я чувствую себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Сейчас затея кажется мне ужасно глупой и явно недостаточной для того, чтобы отомстить людям, сказавшим мне, что я – «испорчен».

– Неужели? – произносит Трис. – Бюро ответственно за убийство сотен людей, и вы решили просто отобрать у них сыворотку?

– Ты что, опять все критикуешь?

– Ничего подобного, – возражает Трис. – Я просто не верю ни единому твоему слову. Ты ненавидишь людей из Бюро. Но что бы ты ни намеревалась сделать, уверена, это будет гораздо хуже, чем воровство флаконов с химией.

– Но они используют именно сыворотку памяти, чтобы влиять на экспериментальные города. Вот – главный источник их влияния, и я отниму его у Бюро. Мы должны нанести удар по их могуществу, – голос Ниты звучит терпеливо, как будто она объясняет ребенку прописные истины. – Пойми, бросать на достижение цели сразу все силы не очень разумно. Мы не спринтеры, а бежим на длинную дистанцию.

Трис отрицательно качает головой.

– Тобиас, ты в игре? – обращается ко мне Нита.

Смотрю на Трис. Ее напряженная, жесткая поза контрастирует с расслабленностью и спокойствием Ниты. Мне кажется, что я потеряю сознание, но мне нельзя молчать. Даже если мой вклад будет мелким и незначительным, – я просто обязан что-то сделать.

– Да, – отвечаю я.

Трис с вытаращенными глазами поворачивается ко мне, очевидно, не веря собственным ушам. Я игнорирую ее.

– Я смогу отключить систему безопасности, но мне нужно будет немного сыворотки Товарищества. Ты можешь ее получить?

– Я добуду ее, – улыбается Нита. – Я дам тебе знать о дате выступления. Ладно, Реджи, давай-ка выйдем, ребятам надо поговорить.

Реджи кивает нам, а затем они с Нитой покидают комнату.

Трис скрещивает руки на груди, словно защищаясь от меня.

– Не могу поверить, Тобиас! – восклицает она. – Нита врет. Как же ты ничего не замечаешь?

– Я умею распознавать ложь. А твое мнение предвзято. Например, в тебе говорит ревность.

– Нет, – она хмуро глядит на меня. – Но все понятно с первого взгляда: она явно что-то скрывает. На твоем месте я бы стремглав бежала от людей, которые собираются тебя во что-то втянуть.

– Куда мне до тебя, – возражаю я. – Трис, они убили твоих родителей, ты же не забыла?

– Я не утверждала, что собираюсь сидеть сложа руки, – отрезает она. – Но я принимаю решения сама.