— Покурила? — спросил Серый, забирая у Натальи сигарету. — Тогда пойдем.

— Куда? — осведомилась она, когда его пальцы обхватили ее предплечье.

— В постель, разумеется.

— С какой стати ты распоряжаешься в чужом доме? Где тебя научили таким манерам?

— На зоне, — просто ответил Серый, на ходу освобождая Наталью от рубахи. Она уперлась обеими руками в косяки двери, ведущей в спальню:

— Ты шутишь?

— Какие шутки, когда болт в желудке? — Серый обхватил ее поперек туловища, без труда оторвал от пола и понес к кровати.

— Вот угораздило так угораздило! — сокрушалась Наталья. — Бывший муж — мент. Нынешний любовник — из уголовников! Вы часом не братья?

Лицо Серого сохраняло каменное выражение.

— Нет. У нас нет ничего общего.

— Есть! Вы оба какие-то ненормальные! — воскликнула Наталья, когда он швырнул ее поперек кровати и принялся раздеваться.

— Я-то как раз в полном порядке, — процедил Серый, набросившись на нее с пылом изголодавшегося зверя.

Всякий раз, когда он трахал Наталью, ему казалось, что еще чуть-чуть, и он испытает то, чего лишил его ее супруг. Он рычал от невозможности пережить оргазм, а она принимала это за проявление страсти и доходила до самозабвения, то извиваясь в его объятиях, то обмирая, и так — почти час подряд. Когда Серый решил, что с нее хватит, и перекатился на спину, Наталья была не в силах пошевелить пальцем, не то что принять более целомудренную позу.

На ее безымянном пальце красовался массивный платиновый перстень с розоватым топазом, величиной с горошину. Разглядывая его, Серый с тоской подумал, что в прежние времена его привлекали в женщинах отнюдь не их драгоценности. Сексопатолог, у которого он побывал вскоре после возвращения в Москву, сказал, что замена искалеченного полового органа — это нечто из области фантастики, и порекомендовал Серому восстанавливать утраченные функции практическим, так сказать, путем. Что-то еще пытался заливать лепила про донжуанов с казановами, но Серый не дослушал, ушел. Что толку иметь сотни телок, если сам не получаешь от них кайфа?

— Тебе со мной хорошо? — спросила Наталья.

Более неуместный вопрос, чтобы взбеленить Серого, трудно было придумать.

— Лучше бы на клык взяла, чем всякую туфту травить, — грубо сказал он.

— Клык?.. Что ты имеешь в виду?

— Что имею в виду, то и введу, — ответил он присказкой, указав взглядом на свой до сих пор не опавший орган.

Глаза у Натальи округлились.

— Как ты со мной разговариваешь? — возмутилась она. — Я тебе что, шлюха из подворотни?

— В подворотне, кстати, лично я тебя отымел однажды. Не знаю, правда, как остальные.

— Убирайся! — взвизгнула она.

Пальцы Серого ухватили Наталью за подбородок.

— Посмотри на меня внимательно. Ты, видно, еще не поняла, с кем имеешь дело?

— Поняла, теперь очень даже хорошо поняла!

Она попыталась высвободиться, но пальцы Серого, словно клешни, сжимались все сильнее, даже не помышляя отпускать свою добычу.

— Вот и отлично, — сказал он с многообещающей ухмылкой. — Значит, тебе ничего не придется объяснять. Отныне ты будешь делать то, что я тебе велю, и так, как мне этого захочется.

— С какой это стати? — Голос Натальи прозвучал затравленно.

— Да потому, что ты одинокая, беззащитная женщина, которая к тому же обязана заботиться о своем маленьком сыне.

— Подонок! Мой муж…

— Твой бывший муж. Если ты еще хоть раз допустишь его к себе, тебе грозят такие крупные неприятности, что ты и представить себе не можешь. Дошло? — Серый заглянул в расширенные от ужаса зрачки Натальи и удовлетворенно кивнул: — Вижу, что дошло. А теперь — на клык!

Она выполнила его требование примерно через десять секунд после того, как он откинулся на подушку с руками, заброшенными за голову. В следующий раз Серый не собирался давать Наталье на раздумье даже половины этого времени.

Любой оперативник МУРа отлично знает, как плохо могут аукнуться человеку его грехи и слабости при неблагоприятном стечении обстоятельств. Борис Львович Котляр тоже был в курсе этого и не раз использовал информацию подобного рода для вербовки осведомителей. Принцип был прост. Напакостничал? Не хочешь, чтобы компромат получил огласку? Тогда делай, что тебе говорят, и не рыпайся.

Умный человек всегда помнит, что оружие, которое он использует, всегда может быть использовано против него самого, и делает соответствующие выводы. Не очень умный человек никаких выводов не делает. А Котляр так и вовсе обозвал себя кретином, но когда это произошло, менять что-либо было уже поздно.

Он сидел в своем кабинете, кушал «тормозок», заботливо собранный супругой, и размышлял о причинах падения успеваемости старшей дочери, когда зазвонил телефон.

— Н-да? — произнес Котляр в трубку, механически пережевывая пищу. В следующее мгновение его челюсти застыли, словно приклеенные друг к другу.

— Боря? — грубо спросил незнакомый мужской голос.

— Кто говорит? — Котляр опять задвигал челюстями, торопясь проглотить пищу.

— Я только что с «Горбушки», — заявил незнакомец. — Там богатейший выбор видеокассет с садомазохизмом, но, признаюсь, ты способен затмить многих. — Еда стала у Котляра поперек горла.