Как-то завидно!

Подождав, пока молодежь свернет за угол, Кирилл Глушков подошел к подъезду. В его внешности не было ничего запоминающегося, самая что ни на есть заурядная: худощавый, долговязый, чуть сутулый. На такую наружность даже смотреть лень. И уж тем более он не выглядел зловещим: в правой руке небольшой чемоданчик, какой можно встретить разве что у сантехника. Левая рука оставалась свободной.

Остановившись у двери, он набрал нужный код. Когда прозвенел негромкий и продолжительный зуммер, известивший о том, что дверь разблокирована, он потянул за ручку и шагнул в подъезд.

Вошедшего тотчас окутала вечерняя прохлада. Ветер, оставшийся за пределами толстой кладки, был позабыт.

Поднявшись на четвертый этаж, Кирилл повернулся к противоположной двери спиной. В искаженной видимости, что давала дверная оптика, он будет выглядеть хозяином квартиры, раньше времени вернувшимся из длительной командировки: фигурой он был его точной копией, а в довершение образа Глушков даже подобрал одежду, которую тот предпочитал. Да и в профиль они были весьма схожи. Так что даже не было никакой нужды замазывать смотровые щели соседних квартир, что могло вызвать только настороженность и подозрение.

Замок, что предстояло открыть, Кирилл зачислил в категорию средних. Ключ представлял собой длинный прямой штырь из крепкого металлического сплава, с многочисленными насечками и выемками, сработанными под разными углами. Подразумевалось, что такой способен сделать только настоящий профессионал, каких на всю Москву не наберется и пяти человек. Даже если злоумышленнику удастся выточить подобающую отмычку, то сразу отомкнуть дверь ему не удастся и придется долгое время топтаться у порога. А уж там его непременно кто-нибудь заприметит.

Замок-то неплох, вот только против всех этих французских ухищрений отыскался весьма остроумный способ – следовало залить в отверстие расплавленный парафин, который уже через несколько минут принимал очертания ключа со всеми многочисленными бороздками, а дальше оставалось воткнуть в него металлический штырь и повернуть. Замок мгновенно открывался, приняв обманку за родной ключ.

Парафин в замочную щель Кирилл залил пятнадцать минут назад, тиснув в него не менее двадцати кубиков. После чего он вышел во двор выкурить пару сигарет – времени вполне достаточно, чтобы парафин заполнил все свободное пространство и проник в малейшие отверстия.

Теперь осталось последнее...

Вытащив из кармана небольшой прут, Глушков сунул его в замочную скважину и плавно повернул. Замок приветливо щелкнул. Он усмехнулся, определив в его звучании какие-то злорадные интонации. В какой-то момент Кириллу хотелось верить, что замок действует заодно с ним. Чего только не почудится, когда хочется проникнуть в квартиру!

Уверенно, как сделал бы на его месте хозяин, он перешагнул порог, плотно закрыв за собой дверь. Достав карманный фонарик, осветил им прихожую.

Кирилл не однажды замечал, что каждая квартира пахнет по-своему. Дух исходил со стен, которые на протяжении многих лет выступали в качестве коллекторов, впитывая в себя запахи кухни, духов, одеколонов и даже пота жильцов. Вот эта смесь из многих запашков и составляла своеобразный слепок квартиры.

Странное дело, но Кирилл Глушков помнил запах каждой квартиры, в которой побывал, пусть даже очень непродолжительное время. Все эти запахи сидели у него в подсознании, как пчелы в своих сотах. Приведи его с закрытыми глазами в одну из таких квартир, и он безошибочно бы сказал, когда именно он нанес сюда визит.

Кирилл невольно принюхался.

Несмотря на долгое отсутствие хозяев, квартира продолжала нести в себе запах его обитателей: сладковатый, чуток замешанный на горчинке. Он свидетельствовал о том, что здесь проживала женщина лет тридцати. Причем весьма успешная. Они всегда благоухают. Следовательно, здесь есть что поискать.

В сладковатую смесь самым ненавязчивым образом добавлялся терпкий запах, замешанный на дорогом одеколоне и крепких напитках. Так могут пахнуть только благополучные мужчины, кичащиеся своим немалым положением.

Это лишний раз доказывает, что он на правильном пути.

Миновав прихожую, Кирилл Глушков прошел в комнату. Фонарный луч скользнул по старинному комоду, наверняка являвшемуся предметом гордости хозяев, бегло прошелся по противоположной стене, вырвав у темени два цветочных горшка, стоящих на подставках, и цветастый диплом, помещенный под стеклом в рамку из букового дерева. Всего-то деталь, но она лишний раз свидетельствовала о том, что обладатель не лишен честолюбия и весьма дорожит парадной стороной признания.