Шрифт:
— Ты чародей и не ведаешь этого?
Она весело рассмеялась, отвернулась в сторону и тихонько просвистела какой-то ритмичный мотивчик в минорном ключе, который почти заглушили шорох листьев и потрескивание веток.
Ши пригляделся и при очередной вспышке молнии совершенно отчетливо увидел на фоне деревни какие-то движущиеся фигуры.
— Скорей! — воскликнул он.
Вдруг откуда-то сзади послышался топот, и чей-то голос прокричал:
— Иго-го! Кто зовет?
Почти сразу ему вторил другой, более высокий:
— Кто зовет?
— Бель... Бельфегора Лесная... Дочь...— Голос ее при этом как-то странно запинался.
— Чьим именем зовешь ты нас? — проревел первый голос.
— Именами Сильвана, Цереры и Источника Милосердия!
— Что желаешь ты?
— Унесенною быть отсюда быстрее, чем человек бежать может, а зверь скакать!
Топот приближался. Ши почувствовал запах лошадиного пота, и очередная вспышка показала, что голоса принадлежали кентаврам. Тот, что двигался впереди, с седой бородой, спросил:
— Бельфегора Гор и Холмов, знаем мы тебя по всем именам твоим, но это кто же? И его следует нам забрать отсюда тем же самым образом?
— Да!
— Посвящен ли он в тайны лесов, долин и источников?
— О том не ведаю я. Но вот я сама, а он друг мне.
— Иго-то! Не позволено нам заклятьем даже еще более ужасным, чем смерть, брать с собою никого, кто не достиг уровня трех великих тайн!
— Эй! — завопил Ши. Следующая молния ярко высветила троих паладинов, ведущих своих скакунов в их сторону с куда большей точностью, чем можно было ожидать.— Эти дурынды будут здесь через пару минут!
— Клятвы существуют и ритуалы, через кои всяк пройти должен, кто жизни ищет по лесным законам, сэр Гарольд,— отозвалась Бельфегора.— Дело это не одного дня.
— Да ладно, фиг с ними. На дереве спрячусь.
— Только не от чародейства герцога Астольфа! Дунет тот в свой великий рог, и свалишься ты вниз, точно желудь перезревший. Будешь биться? Лук мой бесполезен в сырость такую, но можем сражаться мы вместе, ты и я, ножом моим охотничьим.
— Не поможет, детка,— сказал Ши,— Хоть это и чертовски благородно с твоей стороны.
Преследователи были уже в каких-то двух сотнях ярдов. Астольф вытащил свой огромный меч, на котором отразилась вспышка молнии. Внезапно Ши охватило вдохновение.
— А погоди-ка минуточку — в детстве я был бойскаутом, так что мне миллион раз приходилось проходить всякие проверки и давать клятвы. Может, это сойдет?
— Что это молвит он? — поинтересовался бородатый кентавр.— Не слыхал я об ордене таком, хотя...
Ши, поглядывая через плечо, единым духом выпалил программу этой организации, не забыв упомянуть о почетном значке, заработанном некогда за умение ориентироваться в лесу, разводить костры, ставить палатку и тому подобные премудрости. Двое-трое кентавров сомкнули головы, после чего бородатый вернулся к ним.
— Решено, что законно можем мы взять тебя с собою, человек, хоть и слышим о таких чудесах впервые, а искусство твое лесное подтверждено столь незначительно. Садитесь!
Прежде чем он успел закончить данную сентенцию, Бельфегора легко взлетела ему на спину. Ши с несколько меньшим изяществом вскарабкался на другого кентавра, обнаружив, что он мокрый и скользкий.
— Аой! Готов ли ты, брат? — спросил скакун, на котором устроился Ши, роя копытом землю.
— Готов! Иго-го!
— Иго-го!
Кентавр бросился вскачь и, когда Ши, роль которого при подобном способе верховой езды практически сводилась к нулю, заерзал у него на спине, обернулся:
— Обхвати руками меня и держись!
Ши от неожиданности чуть не ослабил хватку при первом же длинном скачке, когда сзади послышался чей-то крик. Кентавр оказался женского пола.
Он оглянулся через плечо. Последняя вспышка осветила троих паладинов прежде, чем они скрылись среди деревьев. Вид у гиппогрифа со взъерошенными и перепачканными перьями был куда меланхоличней обычного, и выражение это, очевидно, сопутствовало ему до конца его дней.
10
Кентавры остановились на каком-то холме с пологими склонами. За спинами их вздымались горные хребты Западных Пиренеев, а впереди до самого горизонта раскинулась плоская испанская равнина. Солнце еще только позолотило верхушки скалистых пиков.
— Здесь мы оставим вас,— сказал кентавр, на котором сидела Бельфегора.— Не можем нести мы вас дальше — смотри! Уж виден лагерь эмира, а леса наши остались далеко позади.
Ши соскользнул на землю — ноги затекли, глаза красные, по заду словно кто-то веслом колотил, зубы покрыты шершавым налетом. Бельфегора мягко и легко соскочила на цыпочки, усилив и без того уже безграничное восхищение Ши собственной женой. Они поблагодарили кентавров, которые помахали им на прощание и поскакали прочь так, будто длившийся всю ночь сумасшедший пробег был не более чем разминкой, посылая путникам свои «иго-го!».