– Что это за модель? – спросил я Осоку.

– Затрудняюсь сказать. Никогда раньше не встречала.

– Постройка определённо сиенская, – сказал Пятерня. – Но точно такой модели и я не знаю. Что-то эксклюзивное.

– Вот название, – Сакис указал на нижнюю часть носа. – «Тёмная Леди».

– Как претенциозно, – покачала головой Осока.

– Уж не окончил ли на этой станции свои дни какой-нибудь отступник? – задумчиво произнёс тионец. – Они обычно любят громкие названия и театральность.

– Надеюсь, корабль не стал ему склепом, – поморщилась Натуа.

– Давайте попробуем пролезть внутрь.

Открыть входную рампу не удалось, зато у стены ангара нашлась раздвижная лесенка на репульсорной платформе. С её помощью Сакис поднялся к борту, где примерно посередине между выступающим из крыши блистером рубки и верхней оборонительной турелью располагался стыковочный узел. Пока он колдовал над механизмом, на наш вызов примчалась вторая поисковая партия.

– А ну, подвинься, – Иан решительно полез на лесенку. Не прошло и минуты, как прочная крышка люка, разъединившись на две половины, освободила вход. Мы поднялись на борт. Следом за Базили и Кейраном я включил фонарь и отрегулировал рефлектор на максимально широкий луч.

– А здесь довольно роскошно, – заметила Маррен, оглядывая зал размером где-то четыре на семь метров, оформленный в чёрно-красных тонах с серебристым металлом в качестве отделки. – Мрачновато только.

– Ещё бы, говорю же, эксклюзив! Ого, смотрите, что я нашёл! – Сакис высветил фонарём нишу в стене зала, где висел бронекостюм. Чёрный пластоид защитных плиток переливался в луче света. Края наплечников, наручей, наколенников, переходили в заострённые шипы, придавая костюму сходство с панцирем насекомого, жутковатого и красивого одновременно. Судя по форме некоторых пластин, костюм предназначался для женщины.

– У хозяйки этого корабля был отличный вкус, – хохотнул тионец.

– Отличный от хорошего, – буркнула Осока. – И явный сдвиг по фазе в сторону злодейского антуража.

– Местная готка или сатанистка, – предположил я.

– Сюда, – Килиан повернул рукоятку и вручную раздвинул двустворчатые двери. Пройдя через них, мы оказались в корабельной рубке такого же примерно размера, как предыдущий зал. Планировка её была двухуровневой, будто в тронном зале древнего деспота: передняя часть – метровой высоты подиум с центральным пультом и глубоким чёрным креслом – была слегка освещена светом ангара, проникающим через остекление блистера, задняя, где стояли мы, тонула во мраке, прорезаемом лишь лучами фонарей. Внезапно вспыхнули потолочные лампы, и над линзой большого голопроектора возникло изображение женщины в переливающемся чёрном платье до пят. Женщина была красива. Тёмные волосы, зачёсанные назад и там, на темени, уложенные в замысловатую конструкцию, выразительные карие глаза, крутой изгиб бровей… Изображение было ярким и чётким, как передачи Голонета, и совсем не напоминало синеватые голограммы комлинков. Женщина-голограмма гневно посмотрела на нас и тоном, не терпящим возражений, произнесла:

– Вы находитесь здесь незаконно. Немедленно покиньте корабль, или я вас уничтожу!

Я покосился на Осоку и тотчас раздумал что-либо говорить. Девушка стояла, прижав кончики пальцев к губам, а глаза её выражали изумление, смешанное с чем-то вроде ужаса или боли.

– Падме? – сказала она. – Падме, это ты? Но… мне сказали, ты умерла.

Голограмма посмотрела ей в глаза, и изображение неожиданно дёрнулось, как от сильной помехи.

– Я… я знаю тебя, – растерянно молвила она. – Что-то… наверное… Жду указаний, Моя Госпожа!

И голограмма слегка поклонилась.

– Падме, да что же это? Почему ты так разговариваешь? Это же я, Осока! – моя подруга чуть не кричала, глаза её были наполнены слезами.

– Меня зовут Тёмная Леди, Моя Госпожа, – так же слегка склонив голову, поправила женщина-голограмма. – Я мозг этого корабля.

– Кто программировал тебя? – спросил Сакис.

– Мой создатель, лорд Вейдер.

– Что?? – Осока застыла с приоткрытым ртом.

– Мой создатель, лорд Дарт Вейдер, – повторила голограмма, очевидно, поняв возглас удивления как вопрос. И в этот момент глухо заговорил молчавший доселе Пятерня:

– Значит, всё-таки, правда. Мне говорил об этом Джесси. Я тогда не поверил, Джесси ведь слегка повредился умом после резни в Храме Джедаев. Тёмный лорд воскресил частицу души своей умершей жены и вселил её в корабельный мозг личной яхты.

– Жены… – Осока, как подрубленная, рухнула на колени, сдавила ладонями виски. – О-о-ох-х-х…

– Проклятье… – выдохнул Килиан.

– Так он не погиб, а стал… – пробормотал Базили. – Вот хатт твою мать…

– Да кто? О ком вы все говорите? – я тряхнул бреганца за плечо.

– Её учитель, Анакин Скайуокер.

– Осока, милая, – я тоже опустился на колени, обнял девушку, попытался заглянуть в глаза. – Успокойся, ну…

– Не-не, уже всё. Я справилась. Я же сильная, – Осока помотала головой, капельки солёной влаги с её щеки попали мне на лицо. От её тела исходил странный жар, не физический, но, тем не менее, ощутимый. И, словно откликаясь на это излучение, на пульте возле подиума с пиликаньем включились какие-то приборы. Иан, с неожиданной для своей комплекции прытью, вмиг оказался там.