Шрифт:
По дороге сняла гибкий кабель, игравший роль бельевой веревки (удобно: протер тряпочкой — и вешай белье). Зашла в туалет...
Александра Матвеевна задремала, но что-то подняло ее с постели... Сердце матери — вещун... Дверь в дом не заперта, постель — не тронута, накрыта цветастым покрывалом.
Мать бросилась во двор, и в туалете...
— Ножонки-то поджала... — рассказывала она потом участковому.
Раньше самоубийц предавали проклятию. Их даже не хоронили на общем кладбище. Так живые отказывали отчаявшимся в праве единолично вершить свою судьбу. Может, наши предки были правы? Уходящий из жизни не уносит своего горя на тот свет, он оставляет его на этом...
Иван Иванович костил себя (что-то недоучел, недоделал, не предусмотрел, а обязан был!), сетовал на других, на тех, кто был рядом с Верой Сергеевной в последние минуты ее трудной жизни: «Не уберегли». И очень сожалел о том, что в свое время Дорошенко не приговорили к расстрелу.
Обезьяна стала человеком не от хорошей жизни
Розыскник — существо нервное, замученное отрицательными стрессами, и, чтобы окончательно не свихнуться, ему хотя бы изредка нужна психологическая разрядка — тот же стресс, но положительный, а точнее — простая человеческая радость.
В этом плане жизнь побеспокоилась об Иване Ивановиче. Наконец дала первый результат та огромная организационная и оперативная работа, которую они с полковником Строкуном проводили последнее время: «выплыл» один из благодатненских телевизоров.
Майору Орачу позвонил замнач горуправления города Донецка подполковник Борылев Михаил Фомич:
— Иван Иванович, скажи-ка, пожалуйста, сколько хлеба выпекают за сутки донецкие хлебозаводы, и какая часть идет в мусор? Не знаешь? Обидно, что хлебные отходы попадают не к поросятам, а в помойку. Правда, не всюду. В одном славном шахтерском городе организованы пункты сбора пищевых отходов, где эти самые куски и краюхи приобретают у населения по цене пятнадцать копеек за килограмм. Так вот, теща одного полковника в отставке, пережившая ленинградскую блокаду, всех жильцов своего дома убеждает, что в крупных городах нужно организовать пункты сбора картофельных очистков и сухарей по горловскому методу. Словом, тотальная экономия! В пример она ставит бережливость своего зятя — человек при деньгах. Пенсией государство его не обидело и работает военруком в школе. Он сэкономил, накопил и недавно приобрел с рук отличный цветной телевизор. Вот что значит бережливость во всем. У других с этими цветными телевизорами — морока, а у полковника в отставке — никакой: цвет — радуга, звук — от шепота до иерихонской трубы. Одно слово, куплен у мастера! По случаю.
Забилось в радости сердце Ивана Ивановича.
— Фамилия и адресок бережливого! — попросил он у подполковника Бобырева.
— Полковник в отставке, бывший пограничник Виктор Ионович Крайнев, он же военрук средней школы № 9. Проживает: поселок Мирный, дом 29, квартира 54. Запиши и телефон...
И хотя майор Орач на память не жаловался, но говорят же: плохонький карандаш — надежнее хорошей памяти.
— Спасибо, Михаил Фомич. Век не забуду.
— Спасибом не отделаешься, Иван Иванович.
— Тогда с меня причитается...
Подполковник Бобырев рассмеялся:
— Я предпочитаю благодарности оперативными сведениями. Единственный вид «взяток», уголовно ненаказуемый.
— В долгу не останусь.
На том полушутливый разговор двух работников милиции закончился. Но Иван Иванович прекрасно понимал, какая титаническая работа лежит за этой, переданной в игривом тоне информацией: полковник в отставке Крайнев приобрел на руках цветной телевизор. Ориентировку Иван Иванович дал: «в районе крытого рынка». А поселок Мирный — новостройка на противоположном конце города, который по площади не уступает Москве. Правда, девятая школа — в центре. Но телевизор-то у Крайнева дома, а не в рабочем кабинете! Словом, оперативники горотдела вместе с райотделами буквально перешерстили весь Донецк, с десятками рабочих поселков, порою представляющих самостоятельные административные единицы, прежде чем среди миллиона жителей, благодаря «вредному» характеру бывшей ленинградки, возмущенной небрежным отношением соседей по дому к хлебу, вышли на человека, приобретшего новый телевизор.
Иван Иванович решил, что удобнее всего договориться с полковником в отставке о встрече по телефону.
В трубке зарокотал недовольный басок:
— Слушаю.
И вот первый разговор... Ты еще ничего не знаешь о человеке, кроме самого факта: купил на руках цветной телевизор. Цветной телевизор — проблема, как говорил Аркадий Райкин, «маленький дефицит». Крайнев решил эту проблему с помощью какого-то «толкового мастера». Но, договариваясь с отставником о встрече, майор милиции Орач и словом не обмолвится о главной причине. Вот о работе полковника в отставке Крайнева по военно-патриотическому воспитанию подрастающего поколения — сколько угодно. В общем, Ивану Ивановичу необходимо, чтобы его пригласили «зайти». Желательно в дом. На худой конец, такая встреча с Виктором Ионовичем Крайневым может состояться и в школе. Правда, сейчас летние каникулы... Впрочем, для «неорганизованной», неохваченной пионерскими лагерями пацанвы что-то делается. Вот как-то была телевизионная передача о военной игре старшеклассников «Зарница». Там шел разговор и о девятой школе...
Шла передача. Иван Иванович заглянул в зал, где сидели Аннушка с Мариной. Постоял несколько минут, подперев косяк. Бегали по полю великовозрастные детишки (из акселератов) в гимнастерках-рубашках, в каких они ходят на военное дело. Никакой динамики в игре, ничего интересного в работе кинооператоров. Память не зафиксировала ни одной детали, ни единого штришка. Словом — скука.
А как бы сейчас, в разговоре с Крайневым, пригодились какие-то детали. Вот тебе наглядный пример о пользе знакомств с телевизионными передачами даже по второй (местной) программе! Для оперативного работника нет мелочей. Все — в копилку!
— Виктор Ионович, здравствуйте, — начал Иван Иванович осторожно подбирать «ключи» к сердцу бывшего пограничника. — Я как-то видел передачу: «Зарница», там рассказывалось о девятой школе. Не могли бы вы...
— Не могу! — ответил угрюмо Крайнев. — В девятой школе я уже не работаю. Обратитесь к директору. Извините.
На том разговор и прервался. Трубка в руках Ивана Ивановича запищала. Он глянул на нее и положил на рычажок.
— Ну и тип, — подумал он об отставнике. — Бирюк чертов: «В девятой я уже не работаю, обратитесь к директору».