— Ага, ба, мы с Наташей сейчас придем…

— Гриш… Пойдем, с Мушкой погуляем?

— Ба, а можно я с Наташей?

— Гриш, пора обедать.

— А Наташа обедать будет?

Нет, чем она его взяла, интересно? Прилип как банный лист… А на бабушку — ноль внимания. Вот уж никогда не думала Саша, что способна ревновать! И кого — внука! И не предполагала в себе такой низменной эмоции! Хорошо хоть обожаемый внук согласился на привычную процедуру — книжку после обеда почитать.

Лег, обнял ее за шею, прошептал в ухо:

— Я по тебе скучал, ба…

— И я… И я, Гришенька…

— А Наташа хорошая, правда?

— Да, хорошая.

— Ага… Это потому, что она оранжевая, ба.

— Какая?!

— Оранжевая. Как солнышко. И еще с музыкой внутри.

— С какой музыкой, Гришенька?

— Ну, ба, как ты не понимаешь! Просто с музыкой! У тебя нету внутри музыки, а у нее есть!

— Да? Интересно… А цвет у меня есть?

— Да. Ты тоже немножко оранжевая. Но с желтыми и белыми пятнышками. Иногда пятнышек бывает больше, иногда меньше.

— Вот как… А папа?

— А папа всегда зеленый… Сама, что ли, не видишь?

— Нет…

— Ну, тогда лучше книжку почитай, про Чиполлино… Чиполлино тоже зеленый, как папа.

— Да?! Почему?

— Потому что он лук!

— А… Ну да. Чиполлино и впрямь луковка. Но чтобы папа…

— Читай, ба. А то я усну и ничего не услышу.

— Да, Гришенька, сейчас… Где у нас книжка про Чиполлино? А, вот она…

Потом, когда Гриша уснул, Саша вышла на цыпочках из спальни, села на диване в гостиной, тихо произнесла в Наташкину спину, склоненную над разложенным на столе куском ватмана:

— Представляешь, Наташ… Гришенька мне сейчас заявил, что ты оранжевая. А я тоже оранжевая, но с белыми и желтыми пятнами. А Лева — зеленый. Как думаешь, что это такое, а?

— Да ничего сверхъестественного, Александра Борисовна, обыкновенная синестезия… — пожала плечами Наташка, поднимая голову от ватмана. — Он ассоциирует людей с цветом, только и всего. Ну, помните, как Наташа Ростова? У нее один человек был голубой, другой синий, третий фиолетовый, что ли, не помню…

— Ой, а я помню! Да, точно! У нее Безухов был синий, темно-синий с красным и четвероугольный! А Борис — узкий, как часы столовые, серый и светлый…

— Ну, вот видите! Вы даже больше меня об этом знаете.

— Да… Но у Гришеньки… Я не ожидала…

— Почему? Синестезия часто наблюдается у одаренных людей. Цветное видение, смешение чувства и вещи. Этот четвероугольный, а тот узкий, как часы столовые. И точка. И все понятно.

— Значит, ты считаешь, Гришенька одаренный?

— А то! Это же сразу чувствуется.

— А еще он сказал, что внутри у тебя музыка есть…

— И про музыку внутри он прав. В каждом человеке звучит своя музыка.

— А во мне, он сказал, не звучит…

— Значит, ее не слышно пока. Ему — не слышно. Значит, вам поработать надо над собой. Освободить спрятанную в глубине музыку, чтобы ее, кто надо, услышал. В том числе и Гришенька.

— Как — поработать? И что я должна для этого сделать?

— Ну, я не знаю… Для начала, может, разгрести мусор из ненужных тревог, страхов и переживаний. Кому это удается, тот сам в себе начинает музыку слышать. Под нее и танцует потом.

— В смысле — танцует?

— Ну, не в прямом, конечно. Духовную составляющую свою танцует. И оттого у него все талантливо получается, даже самые обыденные, казалось бы, вещи. Тот же борщ можно сварить по-всякому, так ведь?

— Может быть, может быть… Но Гриша-то не про свою музыку говорил, а про твою! Он твою музыку слышит!

— А это тоже своего рода талант — слышать чужую музыку. Не всем дано. У вас талантливый внук, Александра Борисовна, отличный пацан! А вы сидите, вся такая встревоженная этим замечательным обстоятельством! Меняйте тревогу на радость, это же так просто! Слава богу, обменного курса на эти дела еще не ввели!

— Хм… Да уж. Пока это бесплатная процедура, ты права. Но ведь и трудная, зараза. Особенно для тех, кто к тревоге привык. К вечному беспокойству. К страху за завтрашний день, за детей, за внуков. Но я постараюсь, Наташ… Спасибо тебе…

— Ой, да ну. За что спасибо-то?

— За оранжевый цвет и за музыку. За то, что со мной поделилась.

— Да на здоровье, Александра Борисовна. Я ж говорю, это все очень просто. Сейчас Лева придет и тоже с вами поделится. Какой он там у нас, по Гришиной цветовой гамме?