Итак, эта злосчастная флотилия приставала к берегу у каждого острова. Армейские командиры, завидуя молодому Белизарию и готовые выступить против него, заявили, что их солдаты на таких кораблях не желают вступать в битву с вандалами на море.

Солдаты не знали, что ждёт их там, на берегу, где в течение трёх столетий проживали вандалы, они лишь видели, что жалкие остатки последнего императорского флота бросают вызов вандалам — завоевателям Африки.

Они высадились на Сицилии, у подножия горы Этна. Территория принадлежала готам. Белизарий волновался, потому что за время долгого пути корабли поистрепались, а люди ослабели. Прокопий вспоминает: «Ступив на берег, он не находил себе места, не знал, куда дальше идти, и терзался сомнениями, потому что не представлял, какие воины вандалы или как объявить им войну, а его солдаты были объяты страхом, говоря, что не могут сражаться сразу с двумя противниками — вандалами и морем».

Сириец Прокопий начал восхищаться Белизарием и, к счастью, смог разрешить сомнения полководца. Отправившись в Сиракузы за информацией, он встретил слугу, приехавшего три дня назад из Карфагена — столицы и морского порта вандалов, места, где обычно находились король, армия и флот. Однако Юстиниану удалось расчистить путь для своих воинов. Его шпионы распространили слух о движении императорских сил по пустынному побережью недалеко от Триполи и на далёком острове Сардиния. В результате флот вандалов и пятитысячная армия были переброшены на Сардинию, а король Гелимер со своим двором четыре дня назад покинул Карфаген, не подозревая, что на море уже находятся войска Белизария.

Более того, благодаря переписке Юстиниана с готским двором его флоту удалось заправиться на Сицилии. Как можно скорее Белизарий вышел в море, направляясь к Мальте, откуда благоприятный восточный ветер доставил бы его в Африку.

Флот причалил в месте, известном римлянам под названием Отмель, но до желанного Карфагена было ещё далеко. Пустынный красный берег выглядел недружелюбным. Командующий, стремящийся быстро продвигаться вперёд, созвал военачальников на корабль и спросил их мнения. Военный совет проголосовал за то, чтобы взойти на корабли и, обогнув мыс, плыть к Карфагену. Это заняло бы девять дней без запасов воды, а на этом бесприютном берегу армию мог бы легко застигнуть шторм.

Вероятно, командиры хотели расчистить путь для отступления. Белизарий мог быть одновременно вежливым и очень едким. «Я не виню вас, — ответил он, — в этой пустыне нельзя найти приюта. Но я согласен с вами в одном: нельзя одновременно встречаться с вандалами и морем. Всё, что вы говорите, — правда, если разразится шторм, с нашими кораблями случится одно из двух: либо их отнесёт далеко от берега, либо они утонут. А если мы будем на кораблях, то что может случиться с нами?» Он посоветовал быстро передвигаться по суше, чтобы добраться до Карфагена прежде, чем враг опомнится и начнёт защищать город. После этого корабли вдоль побережья дойдут до гавани, и Карфаген со всем своим богатством и запасами будет служить базой для дальнейших действий. Таким образом армия сможет найти убежище в стенах города. Все согласились. Прокопий с радостью заявил, что вода, которую они нашли в подземном источнике на первом привале, — хорошее предзнаменование. Но Белизарий, его солдаты и конные гунны были не в настроении задерживаться дольше. Полководец поторопил армию и жестоко наказывал тех, кто осмеливался забирать во встречающихся деревнях фрукты и живность. «Эти деревенские жители — римляне, они будут помогать нам, если мы не вынудим их помогать вандалам. Почему вы так настойчиво наживаете себе врагов?»

Белизарий принудил своих солдат расплатиться серебром за продовольствие и тронулся в дальнейший путь. Он шёл почти по тому же самому маршруту, что и восьмая армия африканского корпуса Роммеля спустя более чем четырнадцать веков, когда Карфаген уже стал Тунисом.

Войскам не удалось быстро подобраться к Карфагену. Когда римляне увидели естественные защитные сооружения огромного порта, цепь холмов, оканчивающуюся сухим солёным озером и великим озером Карфагена, то их доброжелатели, крестьяне, которым заплатили серебром, сообщили, что вандальские всадники прибывают в город со всех сторон. Белизарий остановил свою колонну и выстроил лагерь, окружённый по старинке выкопанными рвами. Там остался его багаж, более слабые соединения пехоты и его жена Антонина. Сам он, оставив свой полк в тылу, так как это были единственные силы, на которые он мог рассчитывать, пошёл по главной дороге, которая вилась меж холмов и озёр к Карфагену.

Произошедшее далее можно назвать удачей с той лишь только разницей, что Белизарий уже приготовился к поражению, в отличие от менее опытных правителей Африки. Четыре сотни гуннов, высланные вперёд исследовать холмы по левую руку, обнаружили одну армию вандалов, переходящую сухое солёное озеро. Увидев сверкающие золотом нательные украшения, великолепные плащи и больших откормленных коней знатных вандалов, гунны утратили своё дурное расположение духа или, возможно, решили, что эти всадники — более желанные враги, чем несгибаемый Белизарий. Их смертоносные стрелы сметали вражеские ряды, а быстрые дикие кони легко обгоняли тяжёлых лошадей вандалов, которые бросились в бегство по соляной корке озера.

Римская кавалерия федератов, пробираясь вперёд по дороге, столкнулась с армией командующего Карфагена, оказавшегося к тому же братом Гелимера. Они нагнали его и небольшой сторожевой отряд у верстового столба с пометкой «Десять миль», а обнаружив и дальше подобные разрозненные отряды, продолжали их атаковать, собирая трофеи и выискивая других вандалов. Гунны почти добрались до самого Карфагена, когда заметили главную армию Гелимера, которая верхом на конях рысью двигалась меж холмов. Римская кавалерия повернула в укрытие. Тут они и встретили Белизария с небольшим отрядом.

Среди холмов не могло произойти почти ничего. Но Гелимер, король вандалов, подъехав к десятимильному верстовому столбу, нашёл тело своего брата. Поблизости не было видно врагов. Гелимер всё ещё оставался в душе варваром, а это означало, что он питал глубокую привязанность к своим родственникам и хотел похоронить брата по всем правилам, предписываемым религиозным ритуалом. Это он и проделал на месте, предавшись горю, а армия терпеливо ждала, пока закончится церемония. Белизарий, пробираясь по дороге, столкнулся с этим неожиданным зрелищем, но не позволил своей ненадёжной армии потерять присутствие духа. Он повёл солдат на изумлённых вандальских воинов, уже спешившихся с коней. Вандалы, решив, что их атаковала целая конница, поспешно повернули к Карфагену.