Метрдотель сжал сотовый телефон в ладони и ткнул поочередно семь кнопочек, буркнув: «Сейчас расскажу». Поднеся трубку к уху, он через несколько секунд проговорил:

— Тутпришли,интересуются вчерашним.Изорганов.

После этого суперкраткого разговора он заметно повеселел.

— В этом зале был банкет. Заказ на двенадцать персон. Скромно, но со вкусом. Рыба, овощи, немного мясных блюд. Водка, прохладительные, без вина и шампанского, — как по-заученному затараторил он. — Игнатов был. Вернее, человек, которого вы описали. С ямочкой на подбородке. Фамилию не знаю. Имени не слышал. Вон там сидел! — И Филимонов указал на среднее место с правой стороны. — А когда и с кем уехал — простите, не знаю. Я же тут не стоял. Ничего не видел.

— И шума не слышали? — Чижевский мигнул Абрамову: мол, готовься, всякое может случиться.

— Какого шума? — с невинным видом осведомился Филимонов.

— Разговора на повышенных тонах. Или там борьбы, драки… — впервые за все время вступил в беседу Абрамов.

Метрдотель покачал головой:

— У нас приличное заведение. Мы следим за порядком.

И в этот миг плотно закрытая дверь в банкетный зал распахнулась, и через дверной проем ввалились четверо коротко стриженных пацанов. Наверное, та самая охрана о которой только что упомянул метрдотель. Они были похожи на сборную областного центра по вольной борьбе: все, плотные, с хорошо накачанными плечевыми мышцами, солидными брюшками, вдобавок у двоих были перебиты носы.

Впечатление об их принадлежности к одной команде подчеркивалось одинаковой, как униформа, одеждой: на всех были светло-голубые застиранные джинсы и коричнево-белые рубашки-поло. На толстых шеях поблескивали массивные золотые цепи.

— Эти, что ль, интересуются? — грозно шагнув вперед, брякнул первый — обладатель самого объемистого брюха.

Метрдотель Филимонов вскочил и отпрянул к стенке.

— Эти! Эти! Игнатова им какого-то подавай!

— Вы откуда, орлы? — нагло усмехаясь, обратился к Чижевскому брюхастый.

— Из ментуры? Че-то я вас не узнаю. Хотя со всеми ребятами из нашего ОВД лично знаком.

Николай Валерьянович с интересом смерил взглядом брюхастого, потянулся было за гээрушной ксивой, но передумал и перевел взгляд на бледного Филимонова.

— Ну что же вы! Только-только у нас разговор склеился, а вы за подмогой!

— Фильтруй базар, папаша! — рявкнул толстяк. — Посидел, отдохнул — и вали! Обедать не получится — санитарный день.

Брюхастый мотнул толстой волосатой рукой, нагреваясь схватить Чижевского чуть не за лацкан пиджака. Но бывший военный разведчик опередил его, перехватил руку в воздухе, резко вывернул ее вбок и рванул на себя. Раздался неприятный хруст брюхастый взвыл, и его толстое лицо с перебитым носом съежилось.

Пацаны брюхастого на секунду остолбенели от неожиданности, чем не преминул воспользоваться Абрамов: он отскочил в сторону, зажав в одной руке стул, а другой в одно движение выхватил из-за пазухи свой старенький ТТ.

— Мы не из ментуры, ребята, — спокойно пояснил он. — Мы хуже! Стойте смирно — и останетесь при своих. Стреляю без предупреждения на поражение.

— Ну ладно! — прохрипел брюхастый, присев на корточки: Чижевский не отпускал его перекрученную руку, закинув ее высоко вверх. — Все, начальник, все! Отпусти. Поговорим по-хорошему.

Бросив опасливый взгляд на пистолет Абрамова и потирая руку, брюхастый сел на свободный стул.

— Игнатов, говоришь? Не знаю — был тогда, факт. А потом куда-то слинял — часов в восемь.

— Один? — Чижевский тоже сел, развернув свой стул спинкой вперед, чтобы в случае чего его можно было бы схватить обеими руками и превратить в грозное оружие.

— А хрен его знает. Может, один. А может, и нет.

— Он уехал на своей машине? — Чижевскому было известно, что служебная машина Владислава тоже бесследно исчезла. Во всяком случае, вчера вечером, вернувшись к ресторану, Абрамов не заметил черной «ауди».

— Не видал. А какая у него тачка?

Чижевский пропустил вопрос мимо ушей.

— Вы, видимо, в вестибюле стояли. И должны были видеть…

Он не закончил фразу, потому что два пацана в полосатых рубашках-поло вдруг с рычанием набросились на Абрамова, заломили ему обе руки за спину, и один из нападавших попытался вырвать у него из руки пистолет Грудастый тоже вскочил. Его глаза мгновенно налились кровью, и он прохрипел:

— Мочи их, ребя, мочи их на х…й! Я их обоих ща живьем закопаю в подполе!

Но Абрамов уже успел применить свой фирменный прием: он резко присел на корточки, увлекая за собой обоих. Те потеряли равновесие и едва не повалились на него сверху, но Абрамов вдруг резко выпрямился, врезав головой сначала по носу первому, а потом второму. «Ребя» от неожиданности выпустили пленника, но одному из них, у которого из разбитого носа ручьем хлынула кровь, все же удалось выбить у него ТТ — пистолет с грохотом отлетел в угол банкетного зала.

Абрамов прыгнул за ним, но метрдотель Филимонов оказался проворнее — он подхватил пистолет и направил его на Абрамова. И в ту же секунду грянул выстрел. Пуля, визгнув в метре от виска, пробила оконное стекло.