— Посмотрите, похоже на приличное кафе. Что вы скажете, доктор?

— Я не сильно разбираюсь в подобных заведениях, — ответил Рас Тавас. — Веками я использовал свой суперум для решения важных научных проблем, удовлетворяя плотские потребности своего тела лишь настолько, чтобы обеспечивать и поддерживать эффективную работу моего мыслительного механизма.

— Да, бонвиваном вас не назовешь, — проворчал Ши.

Бельфеба, спешившись, обратилась к мужчинам со словами:

— Я пойду взгляну, что там.

Вернувшись, она объявила:

— По крайней мере там вполне чисто. Пошли!

Кафе работало по принципу автоматизированного обслуживания. Машина подавала блюда в зал, где посетители, взяв с ленты транспортера те, что им надо, ставили их на подносы. Бельфеба оказалась в кафе раньше своих спутников и встала в очередь позади плотного краснокожего барсумита. Мужчины вошли в зал следом за ней, и Рас Тавас сразу зашептал на ухо Ши:

— Держите ухо востро с этим злодеем, который стоит впереди нас, доктор Ши. По его металлическому значку видно, что он служит в личной охране Ур Джана и давно состоит членом гильдии убийц.

Ши расстегнул кобуру пистолета. Убийца между тем стал так, что его обнаженное тело стало слегка тереться об обнаженное тело Бельфебы, а когда она, строго сдвинув брови, посмотрела на него, он вкрадчиво забормотал:

— Эй, ты, симпатичная лучница! Как насчет того, чтобы славно потрахаться? Как видишь, мой инструмент в полном порядке! — Он показал ей глазами вниз, дабы продемонстрировать свой символ страсти во всей его полномасштабной красе, поскольку костюм барсумита не обеспечивал ни малейшего прикрытия интимных мест. В ответ Бельфеба злобно фыркнула и сказала:

— А ну пошел прочь! Я честная жена!

— Что ты говоришь? — с деланным изумлением воскликнул убийца, расстегивая ножны своей шпаги. — А твой муж один из тех сморчков с гелиумскими жетонами, которые стоят позади тебя? Скажи мне, который, и я сразу же сделаю тебя вдовой. А после этого мы займемся любовью, и, клянусь, ты отродясь не испытывала ничего подобного!

Ши потряс нахала за плечо и одновременно наставил на него револьвер.

— Сэр, — задыхаясь от гнева, прохрипел он, — я муж этой дамы, на встрече с которым ты настаиваешь. Если ты не оставишь нас в покое, я пристрелю тебя!

— Ши, — взмолился Рас Тавас, — уберите пистолет! Вы не знаете, что делаете! Использовать пистолет даже в целях самообороны — серьезное правонарушение! Я возьму на себя этого ублюдка, а вы не должны вмешиваться! Стойте спокойно! Согласно кодексу вам не дозволяется помогать мне. — Рас Тавас обнажил саблю со словами: — Господин охранник, любой, кто обидит здесь моего друга, должен будет иметь дело со мной. Он иностранец и не вполне разбирается в существующих у нас обычаях. Ты неотесанный улсио. Ну что, мерзавец, начнем!

Охранник с такой быстротой выхватил из ножен саблю, что она со свистом рассекла воздух. Рабы мгновенно выскочили из-за прилавков и попросили посетителей разойтись по сторонам, чтобы очистить место для поединка. Охранник заорал:

— Начали!

Рас Тавас и его противник скрестили сабли, и через мгновение начался свист-скрип — лязг!

Ши с волнением наблюдал за схваткой, терзаемый естественным желанием прийти на помощь Расу Тавасу и его приказанием стоять в стороне и не вмешиваться. Он не сомневался, что охранник изрубит ученого, которого он все еще воспринимал как старика, несмотря на его молодое тело, на куски. Но, к его удивлению, после нескольких коротких серий ударов Рас Тавас, применив coupe [83] и сделав выпад, вонзил саблю в мясистую грудь охранника и вытащил ее. Охранник рухнул на пол.

Рас Тавас обтер лезвие салфеткой, услужливо поданной кем-то, и вложил оружие в ножны. Двое рабов, ухватив труп за запястья и лодыжки, вынесли его из кафе, а другой раб смыл шваброй небольшую лужицу крови. Старший по залу пригласил посетителей занять места у раздаточного конвейера.

Ши заплатил за еду и сказал:

— Доктор, я не ожидал, что вы можете быть таким головорезом!

— Не берите в голову, — отмахнулся Рас Тавас. — Просто я прислушивался к вашим наставлениям и практиковался с вами, а сейчас применил полученные на практике умения. Теперь-то, я уверен, больше никому не захочется подтрунивать над моей трусостью!

«Видимо, — подумал Ши, — то, как он вел себя во время нападения стаи диких калотов, до сих пор не дает ему покоя, а иначе какие причины были у него, чтобы с такой готовностью вмешаться в мою ссору с охранником?» Раньше Ши постоянно испытывал желание подшутить над Расом Тавасом за проявляемые им обычные человеческие слабости, несмотря на то что его профессия обязывала быть более снисходительным к подобным сантиментам и воспринимать их с большей терпимостью. Но сейчас вместо этого он сказал: