Но мы этого не знали. Мы не могли спросить и не хотели этого делать. Это было не наше дело, и нам обоим нравилась Джульетта, ее честная открытость, ее явная любовь к Айвору, ее шарм, так необходимый женщине с ее именем. Но мы все еще были озадачены ее поведением: как она могла с такой готовностью завести роман с Айвором, ведь, как бы вы на это ни смотрели, именно он стал причиной гибели ее любовника? Или, выражаясь точнее, без придуманного Айвором подарка ко дню рождения ее бывший любовник – а в какой степени бывший? – был бы жив и сейчас.

Джульетта знала об этой истории все, вплоть до мельчайших подробностей, от предложения Ллойду и Дермоту до аварии, о похищении, об ошибочной версии полиции и прессы, о допросе полицейскими Шона Линча по делу о смерти Сэнди Кэкстона.

Однажды в предрассветные часы мне в голову пришла странная и непрошеная мысль. Я встал к заплакавшему Адаму. Моего сына разбудил какой-то страшный сон. Какой кошмар может сниться веселому двухлетнему малышу, от которого он просыпается с криками, отчаянно призывая маму и папу? Сын не мог мне рассказать, поэтому я сидел рядом с ним, держа его за руку, пока он не уснул, и когда я возвращался в нашу спальню, я вдруг подумал, о том, что Джульетта знает, но никому не говорит – и никогда не расскажет, – поскольку Айвор платит ей за молчание.

Утром я поговорил об этом с Айрис.

– Это нечто вроде шантажа, – сказал я, – при котором нет нужды в угрозах; можно сказать, что это угроза «наоборот», когда она говорит ему: «Ты же знаешь, я никому не скажу ни слова». Но она знает. А он знает, что она знает, даже если она никогда об этом не говорит. Поэтому Айвор обеспечивает ее зависимость от него – при помощи чего? В два раза большей суммы, чем он дает Линчам? Она никому не скажет ни слова, потому что не захочет потерять такое щедрое содержание, хотя они никогда не говорили о том, почему он ей дает эти деньги.

– Еще важнее вот что, – продолжила Айрис, – ничего не говорилось о том, почему она с радостью их принимает. Возможно ли это, Роб? Он влюблен в нее, не так ли? Она влюблена в него. Могут ли эти две вещи существовать рядом, любовь и…? Невысказанная угроза?

Я ответил, что не считаю их взаимно исключающими друг друга. Кроме того, мы ведь не знаем этого наверняка. Возможно, у Джульетты другой источник доходов – например, от бывшего мужа, Аарона Хантера.

– Надеюсь, это так, – согласилась Айрис. – Мне не хочется думать, что брат платит двум шантажистам, существующим лишь в его воображении. Что должно происходить в его голове, если он видит угрозу со стороны все новых людей? Только потому, что это возможно.

– Кто, например?

– Джейн Атертон?

Не сразу после того, как это случилось, а спустя два года, когда ему, казалось, ничего не угрожало, Айвор рассказал нам о своей встрече с Джейн Атертон в ее квартире, когда она предложила ему выбрать на память что-нибудь из украшений Хиби. Он сказал, что пришел в ужас, так как никогда не забывал тех слов, которые сказал ей по телефону, когда спросил ее, что она собирается делать. Он почти каждый день жалел о них. Выходя из Палаты общин и садясь в такси, чтобы ехать к ней, он думал о ее приглашении, о ее словах: нам есть о чем поговорить. Это могло значить только одно: она уже решила, что ей делать. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, как сжимается его сердце, это могло быть началом инфаркта. Когда Джейн предложила ему выбрать сувенир на память, он почувствовал огромное облегчение, но Айвор все еще гадал, собирается ли она показать ему жемчуг. Она не показала. А он не мог спросить.

Он никогда больше о ней не слышал, но Джейн Атертон, несомненно, существовала и по-прежнему знала то, что знала.

Я упомянул Аарона Хантера. Потерпев неудачу на выборах в парламент, он участвовал во всеобщих выборах, а потом вернулся на сцену, где все, по-видимому, сожалели о его уходе. Мы все четверо – Айрис, я, Айвор и Джульетта – ходили смотреть на него в «Короле Лире». Конечно, Хантер играл не короля – он был еще слишком молод для этой роли, – а Эдгара, и получил одобрение критиков. Я чересчур чувствителен для «Лира». Выкалывание Глостеру глаз – это для меня слишком, и с каждой постановкой, которую я смотрю, режиссер, или кто там отвечает за подобные вещи, делает эту сцену все более подробной и отвратительной. Когда у этого бедняги вырывают глаза, мне самому каждый раз приходится опускать голову или отворачиваться. И на Айрис эта пьеса действует так же. Казалось, что наши спутники наблюдают за сценой без особых эмоций – насколько я знаю, я этого не видел, – но я чувствовал их холодность, их цивилизованное согласие. Потом мы зашли поздравить Аарона Хантера, они с Джульеттой были в очень хороших отношениях. (У меня такое впечатление, что Джульетта была бы в хороших отношениях со всеми своими бывшими, и, кстати, нынешними тоже, но я могу ошибаться.) Айвор встречал этого актера раньше, и вместо театра эти двое начали беседовать о политике, но их взгляды были диаметрально противоположны, и они вынуждены были это признать. Мы пригласили его поужинать с нами, но Хантер отказался. Он устал, а завтра ему снова предстояло выйти на сцену.

Ресторан, куда мы пошли, находился в Вестминстере, совсем рядом с квартирой Айвора, фактически на полпути между его квартирой, «выставленной на продажу», как выражаются риелторы, и новым домом на Глэнвилл-стрит. Я забыл упомянуть, что один из его риелторов нашел ему дом, элегантный георгианский трехэтажный особняк с лестницей из пяти ступеней, ведущей к входной двери, и кружевными перилами на балконах. После ужина мы отправились посмотреть на него, освещенного старомодными фонарями на площади.

– И Джульетта переедет сюда жить со мной, – сообщил Айвор, легко обнимая ее за плечи. – Думаю, ей нравится мысль о том, что она будет единственной женщиной, с которой я жил.

Пришло приглашение на новоселье к Айвору. Устраивать вечеринку, чтобы отпраздновать переезд, не входило в его привычки. Это, наверное, идея Джульетты, решили мы, так как она начинала оказывать на него такое влияние, как ни одна женщина до этого. Вспомнив насмешки Айрис, когда Айвор назвал Шона Линча своим другом, я спросил ее, на что она готова поспорить, что этого человека на вечеринке не будет, и я был уверен, что Айрис скажет, что об этом не стоит и говорить. Конечно, его там не будет.