– Они ваши, Уэйд, – сказал он.

С Ланье обходились как с судебных дел волшебником, способным доставать кроликов из шляпы, невзирая на правила представления доказательств.

– Отдадим должное судье, – скромно повторил он не раз. – Он просто хочет, чтобы процесс был справедливым.

– Судебные процессы ведутся не ради справедливости, – проворчал мистер Салливан. – Они ведутся ради победы.

Ланье и Чилкотт уже чуяли запах денег. Восемьдесят процентов огромного наследства достанется их клиентам, меньше налогов и прочая, прочая – их маленькая, на десять человек, фирма огребет более двух миллионов гонорара. И случиться это может уже скоро. Как только рукописное завещание будет объявлено недействительным, они тотчас вернутся к предыдущему. Основная часть наследства выражается в деньгах. Долгой процедуры утверждения завещания можно избежать.

Гершел находился в Мемфисе, связь с процессом держал через детей. Чета Дэфо жила в гостевом доме у друзей неподалеку от загородного клуба. Все пребывали в прекрасном настроении и жаждали поскорее завладеть деньгами и наладить свою жизнь. Покончив с вином, Уэйд позвонит им и соберет заслуженный урожай похвал.

Через час после разговора с Тулли Стиллом Оззи стоял, прислонившись к капоту своей патрульной машины, и курил сигару, беседуя со своим любимым адвокатом.

– Тулли говорит, расклад десять к двум, – сказал он.

– Ничего удивительного, – ответил Джейк, выпуская дым.

– Похоже, пора тебе собирать вещички и идти домой, Джейк. Эта маленькая вечеринка закончена. Добейся хоть чего-нибудь для Летти и пошли всех к черту. Ей много не надо. Уладь дело прежде, чем оно дойдет до жюри.

– Мы пытались, Оззи. Гарри Рекс говорил с ребятами Ланье дважды за сегодняшний день. Они только посмеялись над ним. Нельзя уладить дело, когда противная сторона смеется над тобой. Я бы прямо сейчас согласился на миллион.

– Миллион! Интересно, сколько здешних черных имеют миллион, Джейк? Ты мыслишь слишком уж «по-белому». Соглашайся на полмиллиона, на четверть. Черт, да хоть на что-нибудь.

– Завтра сделаем еще одну попытку. Посмотрю, как пойдут дела утром, а во время ленча переговорю с Ланье. Ему известен счет, и он знает, как повести игру дальше. Ему доводилось бывать на моем месте. Думаю, мне удастся потолковать с ним.

– Толкуй быстрее, Джейк, и кончай с этим проклятым процессом. В жюри твоих сторонников нет. Это тебе не процесс Хейли.

– Да уж.

Джейк поблагодарил его и пошел в дом. Карла уже лежала в постели и читала. Она волновалась за мужа.

– Кто это был? – спросила она, пока Джейк раздевался.

– Всего-навсего Оззи. Беспокоится из-за процесса.

– А чего это Оззи в такой час бродит вокруг нашего дома?

– Ну, ты же знаешь Оззи. Он никогда не дремлет. – Джейк плашмя бросился на изножье кровати и стал массировать ей ноги под простыней.

– Ты тоже. Можно мне кое о чем тебя спросить? Вот у тебя разгар очередного процесса. За последнюю неделю ты ни разу не спал больше четырех часов, а когда засыпаешь, беспокойно ворочаешься во сне, тебе снятся кошмары. Почти ничего не ешь. Худеешь. Вечно озабочен, витаешь где-то мыслями. У тебя постоянный стресс. Ты нервный, раздражительный, иногда просто невыносимый. По утрам просыпаешься с комом в животе.

– Так в чем вопрос?

– Почему, черт возьми, ты все равно хочешь быть судебным адвокатом?

– Может, сейчас не лучшее время, чтобы задавать такой вопрос?

– Время самое подходящее. Сколько процессов с участием присяжных было у тебя за последние десять лет?

– Тридцать один.

– И во время каждого из них ты терял сон и аппетит, правильно?

– Не думаю. Большинство из них были не такими значительными, Карла. Нынешний – исключение.

– А я считаю, работа судебного адвоката вообще чревата стрессами. Почему ты хочешь ею заниматься?

– Потому что я люблю ее. Это самая интересная из юридических специальностей. Стоять в зале суда перед присяжными все равно что стоять на арене или на поле боя. Состязание суровое. Ставки очень высокие. Искусство игры требует напряжения. Всегда остается победитель и побежденный. Каждый раз, когда присяжные входят в ложу и рассаживаются, испытываешь прилив адреналина в крови.

– Слишком много самомнения.

– Что за тон! Судебных адвокатов без самомнения не бывает. Это условие профессии. Чтобы любить свою работу, нужно иметь самомнение.

– Тогда ты наверняка работаешь прекрасно.

– Ладно, согласен, я страдаю излишним самомнением, но на этой неделе по нему может быть нанесен сокрушительный удар. Я нуждаюсь в утешении.

– Сейчас или позднее?

– Сейчас. Я жду уже восемь дней.

– Тогда запри дверь.

Люсьен очнулся где-то на высоте тридцати пяти футов над Миссисипи. Когда самолет приземлился в Атланте, служащие аэропорта, сопровождающие пассажиров, помогли ему выйти и спуститься по трапу. Двое охранников усадили его в инвалидное кресло и повезли к рейсу на Мемфис. По пути они проезжали мимо нескольких баров – Люсьен заметил их все.