Джейк задним ходом съехал на Калберт-стрит. Она, хоть и располагалась всего в четырех кварталах от Адамс-стрит с их бывшим домом, не считалась центральной улицей города. Соседний дом тоже был сдан в аренду. Вдоль Адамс-стрит стояли более старые и представительные дома, созданные по авторским проектам. На Калберт-стрит царила мешанина из домов-коробок в провинциальном стиле, покинутых прежде, чем город серьезно приступил к районированию.

Хоть Карла и не говорила, он знал, что она мечтает перебраться отсюда. Они даже обсуждали возможность вообще уехать из Клэнтона. Три года, минувшие после процесса Хейли, оказались гораздо менее успешными, чем они рассчитывали и надеялись.

Если Джейку предстояла долгая, трудная карьера, исполненная борьбы, почему не бороться в другом месте? А Карла могла преподавать где угодно. Вдали отсюда запросто можно устроить спокойную жизнь, без оружия и необходимости постоянно держать ухо востро.

Черное население округа Форд уважало Джейка, но многие белые по-прежнему относились неприязненно. И здесь все еще гуляли на свободе безумцы. С другой стороны, жизнь среди друзей, которых они обрели, давала ощущение некоторой безопасности. Соседи внимательно следили за появляющимися на улице незнакомыми машинами и пешеходами. И каждый полицейский, каждый сотрудник офиса шерифа в округе знал, что обеспечение безопасности маленькой семьи Брайгенс – их непреложная обязанность.

На самом деле Джейк и Карла не могли уехать, хотя порой играли в «куда бы ты хотела (или хотел) податься». Но это не более чем игра, ведь Джейк знал суровую правду: он никогда не найдет работу в крупной фирме, в большом городе, да вряд ли отыщется и маленький городок в каком-либо штате, где нет голодных юристов. Он трезво смотрел на свое будущее, и оно его устраивало. Ему лишь требовалось сделать рывок.

Проезжая мимо обгоревшего остова на Адамс-стрит, он пробормотал несколько крепких ругательств в адрес трусов, которые сожгли его дом, а также в адрес страховой компании, и прибавил скорости. Потом он свернул на Джефферсон, потом на Вашингтон, которая, отходя от северного края Клэнтон-сквер, тянулась в обе стороны на восток и на запад.

Его контора располагалась на Вашингтон-стрит, прямо напротив внушительного здания суда, и он каждое утро в 6.00 парковался в одном и том же месте, хотя в этот ранний час свободных мест оставалось полно. Тишина будет царить на площади еще два часа, пока не откроются окружающие ее суд, магазины и офисы.

Между тем кофейня, когда Джейк вошел и поздоровался, уже кишела «синими воротничками», фермерами и разного рода служащими. Как обычно, он был единственным посетителем в пальто и галстуке. «Белые воротнички» собирались часом позже на противоположной стороне площади, в чайной, где обсуждали процентные ставки и мировую политику.

В кофейне говорили о футболе, местной политике и охоте на оленей. Джейк был одним из немногих профессионалов, которых принимали в кофейне. Тому имелось несколько причин: к нему хорошо относились, а сам он отличался толстокожестью и добродушием. Кроме того, всегда был готов дать неофициальную юридическую консультацию любому механику или водителю грузовика, попавшему в затруднительное положение.

Повесив пальто на вешалку, Джейк нашел место за столиком, где уже сидел Маршалл Празер, помощник шерифа. Двумя днями ранее «Оле Мисс» [4] проиграла Джорджии с разрывом в три тачдауна, и это было главной темой обсуждения.

Разбитная официантка Делл не переставая чавкала жвачкой. Пробираясь к столу, она умудрилась своим тощим седалищем толкнуть Джейка так, что он пролил свой кофе – это случалось каждый раз, шесть дней в неделю. Несколько минут спустя она принесла ему еду, которой он не заказывал: пшеничный тост, местную овсяную кашу и клубничный джем. Как всегда.

Когда Джейк выколачивал из бутылки на кашу соус «Табаско», Празер спросил:

– Слушай, Джейк, ты знал Сета Хаббарда?

– Никогда с ним не встречался, – ответил Джейк, поймав на себе несколько взглядов. – Раза два слышал это имя. У него дом где-то возле Пальмиры, кажется?

– Да, точно.

Некоторое время Празер жевал сосиску, а Джейк потягивал кофе.

– Поскольку ты поместил его в прошедшее время, – осторожно произнес Джейк, – можно, полагаю, сделать вывод, что с Сетом Хаббардом случилось нехорошее?

– Что я сделал? – переспросил Празер.

Помощник шерифа имел раздражающую привычку задать за завтраком вслух какой-нибудь многозначительный вопрос и после этого надолго замолчать. Он знал все, что происходило в городе, был в курсе всех сплетен, но неизменно любил проверить, нельзя ли выудить еще какие-нибудь подробности у собеседника.

– Упомянул его в прошедшем времени. Ты спросил, знал ли я Сета Хаббарда, а не знаю ли я его, как сказал бы, если бы он был жив. Я прав?

– Ну, в общем…

– Так что случилось?

– Он покончил с собой вчера, – громко ответил Энди Ферр, механик из ремонтной мастерской «Шевроле». – Повесился на дереве.

– Записку оставил, и все такое, – добавила Делл, проходя мимо с кофейником.

Кафе открылось час назад, поэтому можно было не сомневаться: она уже знает о смерти Сета Хаббарда не меньше, чем остальные присутствующие.