В центре внимания либреттологии – не слово и не музыка, а пограничье между ними, зона прилегания, взаимосцепления, взаимопроникновения. При таком подходе исследователь занимается одновременно и интонацией, мелодией, гармонией, полифонией (то есть всем тем, что изучает теория музыки), и фонетикой, синтаксисом, стихосложением, строфикой (то есть многими из тех аспектов, которые изучает филология).

Пушкинский текст в составе музыкального произведения любого жанра должен рассматриваться как либретто. Это означает, что в определенных случаях пушкинистика и либреттология являются смежными науками.

Как соотносятся либреттология и пушкинистика? По объему знаний эти дисциплины сопоставлять сложно. Либреттология – наука молодая, она лишь после 1976 года стала обретать самостоятельный статус. Пушкинистике – около полутора столетий, сложились специальные научные институты, отделы, кафедры, есть множество специалистов, изданы тысячи книг и статей. Казалось бы, пушкинистика старше и мощнее либреттологии. Но это не совсем так. Взаимодействие слова и музыки стали изучать задолго до рождения А. С. Пушкина, накоплено море литературы по этой проблематике. С такой точки зрения либреттология, существовавшая de facto задолго до обретения самостоятельного статуса, – намного старше и мощнее пушкинистики.

Выбор изучаемых либреттологией объектов не совпадает полностью ни с музыковедческим, ни с литературоведческим. Творчество каждого композитора интересует либреттологию в той степени, в какой музыка этого композитора связана со словом. Центральные фигуры для либреттологии – те композиторы, в чьем наследии синтетические жанры составляют ядро, а второстепенные – те, в чьем наследии эти жанры образуют периферию. Например, Ф. Шуберт и Ф. Шопен – фигуры в музыкальном процессе равновеликие, но для либреттологии Шуберт – фигура первой величины, а Шопен – не первой.

Так же избирательно либреттология относится и к литераторам. Творчеством того или иного писателя либреттология интересуется в той степени, в какой тексты этого писателя работают (или могут работать) в составе синтетических литературно-музыкальных произведений. Понятно, что по этому критерию поэзия Пушкина – один из самых значительных объектов внимания либреттологии.

Пушкинистика предоставляет либреттологии необходимый материал: знания, добытые при анализе пушкинских текстов. В свою очередь, либреттология может давать пушкинистике такие знания об этих текстах и такие их интерпретации, которые иными методами не могут быть получены. Взаимообмен данными (касающимися одного и того же объекта) естественно делает либреттологию и пушкинистику смежными науками.

Существует и определенная типологическая схожесть между этими областями знания. Филология – комплекс наук, в число которых входит пушкинистика. Сама же пушкинистика – комплексная наука, оперирующая инструментарием нескольких разных наук. То же самое можно сказать и о либреттологии: музыкознание как комплекс наук включает ее в свой состав, сама же либреттология – комплексная наука.

Исследование текста с позиций либреттологии бывает желательным, а бывает и необходимым для понимания смысловой структуры синтетического литературно-музыкального произведения. Смысл – истинно либреттологический объект, поскольку возникает «на стыке» слова и музыки как их общий элемент. Словесный текст (либретто) и музыка – два смыслообразующих фактора, а смысл целого возникает как результат их сложного взаимодействия. В определенных случаях собственно музыкальный компонент произведения не поддается пониманию отдельно от осмысления вербального компонента. (В предельно категоричной форме эту истину сформулировал Роберт Шуман: «Музыкальный звук есть вообще перевоплощенное слово». 5 В другом высказывании он дал понять, что музыка «как бы пребывает между речью и мыслью» 6 .) Этим можно объяснить, почему иногда анализ музыкального компонента синтетического произведения приближает исследователя к осознанию смысла словесно-поэтической составляющей.

Таким образом, мы в своих рассуждениях подошли к самому захватывающему (и загадочному) моменту во взаимодействии искусств: к таинству возникновения смысла «на стыке» словесного и музыкального творчества. Настоящая работа посвящена исследованию сложного случая взаимодействия поэзии и музыки – в романсе А. С. Даргомыжского «Бог помочь вам!..» на стихи А. С. Пушкина.

Известно, что стихотворение сочинено к годовщине основания Царскосельского Лицея и в авторском чтении на собрании лицеистов оно было воспринято как спонтанная импровизация. Е. А. Энгельгардт: «Пушкин […] на лицейской сходке […] сделал экспромт, который так мил, что я в прозаической своей памяти сохранил его […]. 7 Однако, глубокая продуманность композиции, отточенность формы и наличие разночтений между ранними списками и окончательной редакцией говорят о тщательной подготовленности этого «экспромта» и о длительном целенаправленном его совершенствовании. Обратимся к тексту окончательной редакции 8 :

Текст содержит благословение и перечень ситуаций, в которых человеку нужна Божья помощь. Перечень этот дан в строго систематизированном виде.

В первой строфе названы благоприятные ситуации в порядке нарастания их субъективной значимости. Продвижение в карьере («царская служба») лучше и важнее, чем просто повседневная рутина («заботы жизни»), дружеские пиры на ценностной шкале выше карьеры, а любовь занимает максимально высокое положение.