Шрифт:
— На нем теплое пальто, мы укрыли его одеялами, нагрели мешок овса и положили ему под ноги. Этот погонщик славный малый.
Представив себе, как этот старик уезжает вместе с последним погонщиком, Лора по-настоящему поняла, в каком пустынном месте они остались жить. Чтобы добраться до реки Сиу, требуется два долгих дня, а между рекой Сиу и рекой Джим, кроме них, нет ни живой души.
— Папа, ты видел сегодня утром следы волков? — спросила она.
— Да, их очень много вокруг хлева, — сказал папа. — И очень большие. Не иначе как это бизоньи волки. Но забраться в хлев они не смогли. Все птицы улетели на юг, а антилоп распугали люди, которые строили железнодорожную насыпь, и поэтому волкам тоже придется отсюда уйти. Они не останутся там, где для них нет никакой добычи.
После завтрака папа отправился в хлев, а Лора, закончив работу по дому, закуталась в платок и вышла поглядеть на волчьи следы.
Она еще ни разу не видела Таких огромных глубоких следов. Эти волки, должно быть, очень большие и тяжелые.
— Бизоньи волки — самые большие и свирепые волки из всех, какие водятся в прерии, — сказал ей папа. — Не хотел бы я встретить такого зверя без ружья.
Внимательно осмотрев хлев, он еще крепче прибил к стенам доски и приделал вторую щеколду к двери.
— Если одна сломается, другая не позволит двери открыться, — сказал он.
Лора подавала папе гвозди, которые он забивал в стены. Тем временем пошел снег и подул сильный холодный ветер. Метели этот ветер не предвещал, но все равно так похолодало, что они даже не могли разговаривать.
Сидя за ужином в теплом доме, папа сказал:
— Я думаю, что зимы здесь не очень суровые. Метели, по-моему, бушуют в западной Миннесоте. Мы находимся еще западнее, а люди говорят: три градуса на запад всё равно что один на юг.
После ужина все собрались вокруг теплой печки. Мама тихонько укачивала Грейс, а Лора принесла папе футляр со скрипкой. Вот когда наступили по-настоящему счастливые вечера. Папа запел под торжественные звуки скрипки:
Славься, Колумбия, из году в год! Славься, возлюбленный Небом народ! Нас, молодых и исполненных сил, Голос свободы объединил. Были бы братья рядом с тобой — Будет повсюду мир и покой!А потом, поглядев на прекрасные невидящие глаза Мэри, которая сидела возле печки в своей качалке, сложив на коленях руки, спросил:
— Какую песню сыграть тебе, Мэри?
— Я бы хотела послушать «Горянку Мэри».
Папа тихонько проиграл один куплет.
— А теперь подпевай, Мэри! — сказал он, и они вместе запели:
Боярышник благоухал И цвел наш край зеленый, Когда ее я обнимал В тени ветвистой кроны… И был тот миг — как жизни свет, Разлитый в горней сфере, — Ведь мне была как свет и жизнь Нужна горянка Мэри!— Какая красивая песня, — сказала Мэри, когда последняя нота замерла в тишине.
— Да, очень красивая, но грустная, — сказала Лора. — Мне больше нравится «В гуще ржи».
— Сейчас я ее сыграю, — сказал папа, — но петь будем все вместе.
Все стали весело подпевать:
Вот Илкин парень, — говорят. — А где же твой, скажи? А мой — любой, кто той тропой шагает в гуще ржи!Потом папина скрипка перешла на короткий залихватский ритм, и папа пропел:
Я в кавалерии морской По-честному служил, И клюквой своего коня Развесистой кормил. Ах, мистер Джинкс! — бегут за мной Влюбленные девицы. — Ох, мистер Джинкс! — А я и рад За ними волочиться!Папа подмигнул Лоре, и она вслед за скрипкой стала ему вторить:
«Я — миссис Джинкс с Мэдисон-сквер, Я — лучший пример хороших манер, Да и муж мой хорош: мистер Джинкс за дебош Изгнан был из морской кавалерии!— Лора! — остановила ее мама. — А ты считаешь, что это подходящая песня для девочки, Чарльз?
— Она прекрасно ее исполнила, — возразил папа. — А теперь твоя очередь, Кэрри. Выходи на середину вместе с Лорой и покажи, на что ты у нас способна.
Он показал девочкам, как танцуют польку, а потом заиграл и запел:
Пятка — раз и два — носок: За шажком идет шажок. Пятка — раз и два — носок: За шажком идет шажок. Пятка — раз и два — носок…