Вопрос Лизы был игривым, и она совсем не ожидала, что ее слова заставят Мартынова недовольно нахмуриться. Он застегнул две нижние пуговицы, примостился на подоконнике и, монотонно покачивая ногой, устремил взгляд на погружавшуюся в сумерки ночную Хитровку.

– Что с тобой? – Лиза встала и приблизилась к молодому человеку. – Арсений? В чем дело? Я не хотела тебя обидеть. Ты…

Он обернулся. Осторожно взял Лизу за руку и притянул к себе. На губах Мартынова появилась грустная задумчивая улыбка.

– Послушай, Лизонька. – Ему и самому казалось, что каждое слово срывается с губ с неимоверным трудом. – Я скажу тебе кое-что, но давай договоримся, что мы никогда и ни при каких обстоятельствах не будем больше возвращаться к этой теме…

– Это как-то связано с твоим прошлым?

Мартынов кивнул.

– С тем, о чем ты не хочешь вспоминать?

– О чем я не люблю вспоминать, – поправил он девушку. – Скажем так. Прошлое есть прошлое, и я не знаю ни одного человека, который бы любил жить им.

– Я поняла. – Лиза чуть сжала пальцы Мартынова. Приободрила. – И я тебя внимательно слушаю.

– У меня была одна женщина. Давно. В то время, когда я еще служил в императорском полку.

– Так Поликарп был прав? Ты – офицер?

– Юнкер, если быть точным. Но это к делу не имеет отношения. – Мартынов снова смотрел не на девушку, а за окно, словно там одна за другой скользили тени из его былой жизни. – Женщина эта была замужем. Причем за моим непосредственным наставником. Фамилий и званий я называть не буду, ты уж извини. Важно то, что я увлекся. По-глупому, как мальчишка. А она… Она крутила мною как хотела. Я понял это значительно позже. А тогда… – Арсений горько усмехнулся. – Мне казалось, что она жертва, находящаяся под тиранией деспотичного супруга. А я, как истинный герой, должен был ее из-под этой тирании освободить. Выход был только один. Я вызвал наставника на дуэль. Помню, он даже пытался дать мне шанс и хотел уладить все разногласия между нами полюбовно, но я заупрямился. Дуэль оказалась неизбежной. И я… Я оказался удачливее, Лизонька. Не опытнее, а именно удачливее… Я убил его. Стрелял первым и убил. Скандал в полку вышел грандиозный. Меня разжаловали и отправили в родительское имение. Благодаря отцовским связям трибунала удалось избежать. Но сам отец моей вольности не простил. Он жаждал сломить меня, но я предпочел уйти с гордо поднятой головой.

Мартынов замолчал, и Лиза тоже достаточно долго не решалась нарушить установившуюся тишину. Затем она осторожно спросила:

– А та женщина? Что сталось с ней?

– Я не знаю. Да и не интересовался.

– Ты любил ее?

Она с трепетом ждала ответа. Хотелось услышать «нет», но Лиза прекрасно понимала, что из-за нелюбимых женщин юнкера не стреляются на дуэли. Даже если потом признают, что это было по глупости.

Мартынов спрыгнул с подоконника. Образы прошлого остались за окном. Здесь рядом с ним была только Лиза. Он предпочитал жить настоящим. Жить и наслаждаться.

– Ты ревнуешь меня к ошибкам молодости? – Его губы коснулись Лизиного ушка.

– Нет. Я просто хочу знать.

Мартынов пожал плечами:

– Наверное, я любил ее. Но чувства, которые я испытываю к тебе, не идут с теми чувствами ни в какое сравнение. Рядом с тобой я чувствую себя на седьмом небе от счастья.

Лиза припала к его груди. Именно на такой ответ она и рассчитывала. Никто не мог бы ответить лучше.

– Может, проветримся? – неожиданно предложил Мартынов.

– То есть? – Она подняла на него глаза.

– Возьмем пролетку и прокатимся по вечернему городу. С ветерком.

– Кеша не рекомендовал этого делать. Тебя до сих пор ищут.

– Я никого не боюсь! – Мартынов взял девушку за руки и закружил по комнате. – А когда ты рядом со мной, у меня и подавно будто бы крылья за спиной вырастают. Поедем, Лиза!

– Ну, не знаю… – Девушка все еще колебалась.

– Поверь мне, беспокоиться не о чем. Тем более что мой верный товарищ будет со мной.

Мартынов похлопал себя по карману брюк, где покоился его верный «наган».

– Хорошо, – решилась Лиза. – Едем.

Склонив голову и прикрыв от ветра ладонью мерцающий огонек спички, Жердь в последний момент успел заметить бесшумно метнувшуюся к нему крупногабаритную тень. Он даже бросил спичку себе под ноги и разогнулся во весь рост. Но большего сделать Жердь не успел. Широкая мозолистая рука накрыла ему рот, лишая возможности издать хоть какой-то звук, а снизу была проведена профессиональная подсечка. Ноги бывшего беспризорника подкосились. Он непременно упал бы, если бы его вовремя не подхватили под локти.

Жердь попытался вырваться, но тщетно. Двое мужчин быстро и сноровисто поволокли его в темноту. Только под кроной раскидистого дерева пленника отпустили, и Жердь плюхнулся на пятую точку. В зубы ему уперлось дуло револьвера.

– Полиция! – сухо известил нависший над Жердем могучий широкоплечий мужчина в фуражке с околышком. – Только попробуй пикнуть – и тебе конец. Понял? Стрелять буду на поражение.

Жердь сразу уразумел, что с ним не шутят. Вид у широкоплечего был очень решительный. Страх мгновенно парализовал бывшего беспризорника, и все, на что он сподобился, так это затравленно кивнуть в ответ.