Мой главный мускул напрягается вновь. Странное дело — минуту назад не хотелось ничего.

Тут Лариса коварным движением выхватывает из кармана халата крепкую верёвочку и туго перевязывает фаллос у самого основания. Он и так раскалён от длительного трения, а сейчас запылал от перетяжки ещё больше и чудовищно распух. Мне чудится — он трещит, пытаясь вырваться из оболочки. Лариса, склонившись, прихватывает пылающее чудовище губками пару раз: туда — сюда, потом вскакивает:

— Слезай со стола! Только осторожно.

Я соскакиваю на пол. Вижу — плутовка держит в руке конец от верёвочки.

Она быстро скидывает с себя халатик, плюхается пружинистыми ягодицами на вздохнувший стол и, упершись руками о край, со скрипом проскальзывает по полированной поверхности на средину. Распласталась, голова почти упёрлась в зеркало на стене, задирает ноги вверх и раздвигает могучие ляжки. Кончиками пальцев раскрывает сладострастный бутончик. Приглашение ясно без слов. Стоя на выпрямленных до судороги ногах, вонзаю перевозбуждённый штырь в открытую рану, облапив сверху обеими ладонями набухшие шары грудей.

Жёстко протыкаю, она яростно отзывается размашистыми движениями задницы навстречу. Сумасшествие тел.

Скоро я чувствую, как изнутри меня, от мошонки до пульсирующих висков, распирает высокое давление. Смотрю через Ларису на себя в зеркало. Лицо и грудь побагровели, как от сплошного ожога. Становится страшно. Пытаюсь вырвать свой член из влагалища, но Лариса не пускает, крепко вцепилась руками в мои ягодицы и шепчет с хрипотцой:

— Потерпи. Я дёрну, когда надо.

Вижу, она намотала один конец от узла верёвки себе на пальцы.

— Дёргай! — кричу я насильнице.

— Рано, — отвечает она, пристально всматриваясь в моё лицо. Её хамелеоны горят красным цветом, дьяволица пожирает мою энергию!

Всё, сейчас взорвусь! Тут она резко дёргает за верёвку. Я выстреливаю мощный заряд спермы внутрь влагалища. Тело Ларисы отлетает, ударяется головой о зеркало, оно падает со стены и с дребезгом разбивается на осколки.

Мой измочаленный орган враз сникает, пот льёт с меня градом. Прелестная ведьма трясётся и стонет в затяжных конвульсиях на столе, крутя пальцами соски грудей.

— Прямо война со взрывами, — хрипло шучу я, чуть придя в себя.

— Ты недоволен? Зеркала жалко?

— Что ты, моя чудесница!

Я приподымаю её со стола и легонько толкаю к тахте, сам шатаюсь и спотыкаюсь от усталости.

— Удивляюсь, — говорю я, после того как мы шлёпнулись на постель, — откуда девушке в пятнадцать лет знать всё это?

— Откуда? От верблюда! — отвечает она по-детски, — но такое у меня было только с тобой, просто девчонки рассказали об этом способе.

Без сомнения, сегодня вечер сексуальных открытий.

Я всё же подозреваю, такое она вытворяла уже с Виктором, но не хочется об этом думать. Однако ревнивая мысль о сопернике не проходит.

Спрашиваю:

— Почему вы разошлись с Виктором?

— Потому, что он никого не любит, кроме себя.

— С чего ты это взяла?

— Знаешь, он пригласил меня на групповуху, там какая-то Ленка была, Наташка и пять кобелей, я еле сбежала.

— Вот как. И больше с ним не встречалась?

— И не встречусь. У меня есть ты, ты совсем другой.

— Какой?

— Добрый, любишь меня.

Она целует меня в губы, прижавшись всем телом.

— А над «добрым» можно издеваться? — делано возмущаюсь я.

— Ещё не то будет! Тебе же нравится, нравится, я вижу!

— Нравится. Только как ты в пятнадцать лет пришла к познанию вершин наслаждения через муки? — с пафосом восклицаю я.

— Знаешь, у меня все друзья взрослые мужики. И подруги старше меня, много знают.

— Тебя Виктор лишил невинности?

— Нет, другой, ты его знаешь.

— Откуда?

— Его все знают — Андрей, вышибала в ресторане.

— Вот как. Ему тоже лет сорок.

— Ну да. Мы с подружками заказали столик на мой день рождения. Предки только что уехали в Волгодонск, я почувствовала себя взрослой и самостоятельной.

— Сколько тогда тебе стукнуло?

— Четырнадцать. Но я смотрелась почти как сейчас.

— Тёлкой в теле?

— Вот именно, у меня и кликуха — «тёлка».

— Сама пошла с ним?