Шрифт:
…Писатель Алексей Толстой как никто другой понимал, что значит в первые тяжкие месяцы войны для воинов, для всего народа примеры высокого подвига. Процитировав в своей статье «Таран» хвастливые слова Гитлера: «Славяне никогда ничего не поймут в воздушной войне — это оружие могущественных людей, германская форма боя», Толстой напоминает о первом в мире воздушном таране Петра Нестерова в августе 1914 года на безоружном самолете, рассказывает о Еремееве и Талалихине и ободряет читателей: «Ныне советские летчики значительно пополнили список «подсеченных» немецких машин… Советских летчиков толкает на это сама природа, психология русского крылатого воина, упорство, ненависть к врагу, соколиная удаль и пламенный патриотизм…»
Через четыре месяца после этих слов наши войска, поддерживаемые авиацией, отогнали захватчиков от Москвы. Через два года славянская форма боя победила германскую, завоевав превосходство в воздухе над «оружием могущественных людей».
Тогда, в августе 1941 года, Еремеев, как и все летчики, читал эту статью и на недоуменные вопросы однополчан по-прежнему отвечал твердо: «Не за «звездочки» воюем, братцы!»
И все-таки Золотая Звезда его нашла…
В июле 1973 года в поселке Румянцево, что между Истрой и Волоколамском, старожилы, помнившие тот страшный бой в лучах прожекторов, вписали имя таранщика Петра Еремеева на мемориальную доску среди героических защитников, сражавшихся и павших на этом малом пятачке русской земле. В день освобождения Ново-Петровского района от оккупантов и 9 мая собираются к мемориалу ветераны Добровольческой дивизии и местные жители и поминают павших героев.
Директор школы № 3 Александр Дмитриевич Карташов, установив по архивным материалам, что герой Петр Еремеев обойден наградой за тот ночной бой, был вдохновителем обращения общественности Ново-Петровского района и Комитета ветеранов области в правительство России с просьбой присвоить летчику звание Героя посмертно.
Указом № 196, подписанным президентом России 21 сентября 1995 года, «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, звание Героя Российской Федерации присвоено старшему лейтенанту Петру Васильевичу Еремееву (посмертно)».
Нет больше той великой страны, за которую не жалел своей жизни Петр Еремеев, но остались люди, благодарные тем, кто бесстрашно защитил ее от нашествия захватчиков в те давние годы.
«Когда не остается ничего, кроме человека и машины…»
ТАЛАЛИХИН ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (1918-1941)
Младший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 177-го истребительного авиаполка.
В ночь на 7 августа 1941 года при свете луны на высоте 4500 метров винтом и двигателем И-16 срезал хвостовое оперение «Хейнкеля-111», груженного бомбами. Приземлился на парашюте.
Награды: Золотая Звезда Героя Советского Союза, ордена Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды.
Из десятков тысяч сбитых в небе с обеих сторон крылатых машин, среди которых около 600 — таранным ударом, сохранились, похоже, останки только двух: обрубленный винтом талалихинского И-16 хвост со свастикой бронированного «Хейнкеля-111» — в Центральном музее Вооруженных Сил да проржавевшие останки самоотверженного «ишачка» — в музее московской школы № 480, носящей имя легендарного героя-летчика. Учителя сберегли здесь экспозицию даже в 1990-е годы — годы разрушения СССР и угодливого уничтожения слабодушными наставниками многих школьных музеев боевой славы.
Но слава Виктора Талалихина не прошла, не померкла, ее удержали и даже преумножили бескорыстные подвижники.
Именно в последние десятилетия во дворе школы № 480 имени Талалихина установлен бюст Героя. Рядом, в Калитниках, на улице Талалихина, на высоком пьедестале встал юноша из металла в летной форме, взыскующе и печально устремивший взор к небу.
Величественный монумент Герою сооружен на высоком холме у Подольска, близ аэродрома Кузнечики, где стоял в дни Московской битвы и стоит сегодня его полк.
Выходит, сам народ не пожелал забывать его имя, выбранное волею самого Случая из более 600 таранщиков символом их жертвенности во славу Родины. И потому воспринимаются мемориалы Талалихину как памятники всем таранщикам.
…В августе 1941 года, когда сводки Совинформбюро несли только тревожные слова: «отступили», «оставили», «упорно обороняются», все газеты страны обошли фотографии обаятельного улыбчивого паренька 23 лет от роду с запоминающейся фамилией Талалихин (от диалектного «талалить» — травить байки, шутки-прибаутки). Вот он рядом с матерью в белом платочке, с недоверчивой улыбкой слушающей явно успокаивающий рассказ сына о смертельной схватке. На гимнастерке пока только орден Красной Звезды — за спасение командира в воздушном бою с белофиннами зимой 1939 года. Вот он — с перевязанной рукой у распластанного на земле «хейнкеля»: шел на таран, уже раненный в правую руку. А вот поздравляют его боевые друзья с высокой наградой — Звездой Героя на аэродроме, у строя И-16, «маленьких, как муха», по словам летчиков, рядом с громоздкими бомбардировщиками врага. И еще много фотографий, уже со Звездой и орденом Ленина на груди — среди москвичей: рабочих заводов и фабрик, родного для Героя мясокомбината имени Микояна, в окружении всеми любимых киноартистов Михаила Жарова, Николая Крючкова, Любови Орловой в подаренной летчиками пилотке.
Фотокорреспонденты запечатлевали буквально каждый его шаг после того победного тарана, когда из-за ранения в руку по приказу высокого начальства он был отпущен в отпуск на излечение и доставлен в Москву на автомобиле до самого мясокомбината в Калитниках. Многие фронтовики знают, какое это несказанное счастье — после бесконечных боев, в которых гибнут товарищи и ты сам можешь сгинуть в любой следующий миг, побывать дома. Об этом мечтали все, и лучшей наградой за подвиг, дороже орденов и медалей, считался кратковременный, хоть на денек, отпуск домой.