– Тогда пошли купаться!

– Ты же сам говорил, что не переносишь воду в любых ее формах и проявлениях, – резонно заметил я.

– Мало ли, что я говорю, когда трезвый. Истина в вине, а это значит, что настоящим старина Брюс бывает лишь в тех случаях, когда по его жилам течет чистый спирт. Купаться, Коршун!

– Не утонешь?

– Не боись, паря, гномы в огне не тонут и в воде не горят, то есть в воде не горят и в огне… Ну, в общем, ты меня понял.

– Как пожелаешь, – пришлось согласиться с несгораемым и нетонущим упрямцем.

Чтобы найти свободное от любителей ночных купаний местечко, нам пришлось протопать по мягкому песку пляжа пару километров. Наконец между двух полуразрушенных скал обнаружилось искомое – небольшой пятачок, защищенный от посторонних взглядов, где в тени камней можно полностью разоблачиться и, не привлекая внимания окружающей публики, войти в воду.

Перед тем как искупаться, Брюс изъявил желание выкурить трубку. Он уселся на корточки лицом к морю в тени скалы и стал неспешно попыхивать ароматным табачком. Я приземлился рядом и, набрав в ладони пригоршню песка, принялся просеивать песчинки между пальцами рук, любуясь игрой бликов на поверхности водной глади.

Так мы просидели с четверть часа, молчали и глядели на море. Каждый думал о чем-то своем. Если откровенно, я вообще ни о чем не думал – смотрел и воспринимал окружающую красоту не на уровне сознательного осмысления, а как данность, которой нужно просто любоваться, не задумываясь о ее внутренней сущности. Казалось, все до единой мысли вылетели из головы и умчались куда-то в неведомые дали, предоставляя редкую возможность обозревать мир в совершенно необычном ракурсе.

Из состояния отрешенности меня вывело громом прогремевшее в ночной тишине слово «коршун» в контексте разговора каких-то личностей. Два представителя моего вида прогуливались по пляжу и оживленно беседовали. Если бы не события последних дней, я, возможно, и не обратил бы внимания на случайно брошенную фразу. Мало ли кто решил при луне поговорить о птичках. Может быть, это парочка орнитологов, соскучившись на отдыхе по любимой работе, ведет научный спор о пернатых хищниках?

Я напрягся и стал усиленно воспринимать флюиды, исходящие от людей.

Похоже, орнитология была здесь совершенно ни при чем. Никогда не слышал о магах-зоологах, и говорили они не про абстрактных небесных хищников, а об определенном представителе человеческой породы.

Маги явно направлялись в нашу сторону. По спине пробежал легкий холодок страха. Не по мою ли душу парни оказались здесь? Случайностей не бывает, и ответ напрашивается сам собой. Что же делать? Вероятность того, что меня ищут лишь для того, чтобы выразить свое почтение известному вору и «раздавить» за его здоровье бутылочку игристого, настолько мизерная, что ее можно отвергнуть сразу без всяких колебаний. Скорее всего, начинается второй акт спектакля «Охота на коршуна», и в роли охотников сегодня выступают представители Ордена. Уж в этом я был уверен на все двести процентов – гильдия послала бы семерку в любом случае, а здесь всего-то парочка.

Да, всего-то парочка, но лучше бы это была семерка, даже полностью состоящая из магов. По интенсивности свечения ауры одного из незнакомцев я понял, что придется иметь дело с весьма сильным чародеем – вполне возможно, архимагом. Второй был послабее, но даже его способностей с избытком хватало, чтобы скрутить и раздавить нас с Брюсом, как мелких букашек. Сейчас посланцы Ордена появятся здесь, где никто и ничто не помешает им разделаться с нами.

Бежать бесполезно, сопротивляться не имеет никакого смысла. В страхе и бессильной злобе я сидел на песке, не зная, что предпринять, и завидовал беззаботному гному, который не подозревал, какая угроза нависла над нами.

Маги все ближе и ближе подходили к нашему укрытию. До скал им оставалось преодолеть каких-нибудь пятнадцать-двадцать метров.

Озарение пришло, как всегда, внезапно. Первым делом я заблокировал сознание. Хорошо, что охотники вели себя достаточно беспечно, наверное, они были увлечены беседой настолько, что даже не удосужились повнимательнее прощупать местность. Пока нас не обнаружили, необходимо приготовиться к встрече. Если мой ангел-хранитель не отлучился в самоволку, существует пусть небольшая, но вполне реальная возможность мне и Брюсу выйти живыми из создавшейся ситуации. Затем резким, но несильным тычком в солнечное сплетение я обеспечил компаньону кратковременную отключку и, оставив его лежащим на песке рядышком с дымящейся трубкой, скользнул во тьму небольшой расщелины в скале. Когда все обойдется, гном простит – он отходчив и обижаться долго не способен. При неблагоприятном раскладе, не исключено, что его не тронут – охотятся все-таки за моей головой, а не за его, и проявить ненужную инициативу теперь он уже не сможет. Вспомнив его «хрясь, хрясь», я улыбнулся.

Маги, дойдя до скал, остановились. Из тени укрытия я мог достаточно хорошо рассмотреть преследователей, чему способствовало наличие на небосводе луны и отсутствие какой-либо облачности.

– Ты уверен, брат Фар, что Коршун и гном двинули в этом направлении? – спросил тот, что был повыше и покоренастее.

– Абсолютно, учитель. Наверное, они пошли дальше, и мы сможем их вскоре догнать. Вы не могли бы объяснить, почему нам приходится гоняться за каким-то воришкой, почему не выполняем напрямую указание Великого Магистра и не идем к Матео? – в свою очередь поинтересовался звонкий юношеский голос.

– Мой мальчик, ты задаешь много лишних вопросов. Хорошо, я объясню. Все равно без твоей помощи никак не обойтись. Пойдем, присядем на камушках у берега, там, где дрыхнет какой-то пьяный гном. Не волнуйся, он нам не помешает. Это не тот самый, что сопровождал Коршуна и надрался в кабаке, как скотина?

– Не уверен, наставник, я не отличаю одного гнома от другого. Хотя вряд ли Коршун оставил бы товарища одного на берегу в столь плачевном состоянии, судя по тому, что нам рассказывал о нем Его Пресветлость. Нет… скорее всего, это другой – тот еще мог передвигаться на своих двоих, а этот в полнейшем отрубе.