– Это кого еще на ночь глядя принесло? – Нарочито недовольным голосом поинтересовался Феллад. – Если Зильда, не впускай, нечего ей здесь делать, пусть сначала извинится за свои слова…

– По моим данным в настоящий момент девушка находится в обществе Лопоухого Заппы и не собирается устраивать тебе либо кому-то еще визитов вежливости. У двери твоего дома стоит твоя мама и настоятельно требует, чтобы ее впустили внутрь.

«Каким это ветром ее вдруг занесло в наши края?» – удивленно подумал Феллад, а вслух произнес:

– Открой, Трифон, пусть войдет. – При этих словах он подхватил с пола набедренную повязку и ловко опоясался ею свои чресла – не появляться же взрослому сыну перед собственной матушкой одетым в неглиже.

Поведение юноши однозначно свидетельствовало о том, что визит самого близкого для каждого человека существа – родной матери не вызвал у него бурю восторга или хотя бы какого-нибудь намека на радость. Дело в том, что после того, как Фелладу исполнилось семь лет, его любвеобильная мамочка оставила малолетнего сыночка на попечение родного папаши и скрылась в неизвестном направлении. Конечно же, «неизвестное направление» сказано больше для красного словца, ибо от бдительного ока Деревьев можно укрыться только на территории какой-либо аномальной зоны, однако среди людей вряд ли найдется столь отчаянный любитель поиграть в прятки. Виола по прозвищу Крапива, данному ей обитателями Урочища Единорога по причине вздорного и весьма склочного характера, попросту ушла жить в другой клан к другому мужчине.

Из школьных уроков, посвященных половому воспитанию подрастающего поколения, Фелладу было известно, что семейные отношения у людей протекают по вполне предсказуемому сценарию. Юноша и девушка создают устойчивую супружескую пару. По мере появления потомства, их брак только крепнет и прекращается с уходом из жизни кого-либо из супругов. Иногда семейные пары распадаются по причине полного или частичного несоответствия характеров, реже причиной ухода из семьи одного из супругов бывает другая любовь, и совсем редко попадаются экземпляры, готовые влюбляться в первого встречного или первую встречную по десять раз на дню и порхать от партнера к партнеру как бабочка от цветка к цветку.

Именно к последней категории людей принадлежала мать нашего героя. Прожив с отцом Феллада – Рыжим Дроком около восьми лет, Виола Крапива встретила очередной идеал и будто в бездонный омут с высокой скалы бросилась в объятия своей новой любви. Опозоренный на всю деревню Дрок некоторое время сильно переживал уход обожаемой супруги, а через месяц, передав отпрыска на попечение родной сестре, подался в пластуны. С тех пор он ни разу не появлялся в Урочище Единорога, как будто ни сына, ни родни для него вовсе не существует.

Что касается вертихвостки Виолы, она раз-два в год все-таки находила время посетить Урочище Единорога, обчмокать с ног до головы своего обожаемого сыночка и вновь растаять в воздухе, как ночная звезда в ярких лучах восходящего дневного светила.

У его родной тетушки Розалии и без него было забот полон рот: оболтус сын на два года старше Феллада, дочь на выданье и двое малолетних внучат от старшего сына. Поэтому, докучать племяннику моралью строгой и бранить за шалости, у нее не было особенно времени. Она лишь следила за тем, чтобы тот был своевременно накормлен, уложен в кроватку и добросовестно посещал занятия в школе. Все остальное время Феллад был предоставлен самому себе и мог заниматься чем угодно, если это «чем угодно» не угрожало жизням его и другим сородичам. Впрочем, за безопасностью людей, а в особенности их чад неразумных внимательно следили братья-Деревья, поэтому юноша чувствовал себя в полной безопасности даже в отдаленной лесной глухомани, так как с самого юного возраста любил побродить по окрестностям.

Во время одной из таких прогулок ему посчастливилось повстречаться с разумным лягухом, который впоследствии стал его самым близким другом и учителем. Если быть точным, Мудрый Квакх стал для Феллада не просто другом и учителем, но кем-то неизмеримо большим, тем, кого когда-то называли гуру или сенсеями поскольку передал своему подопечному не просто знание, ибо как гласит старинная мудрость: «Есть деревья и Деревья, также как есть знание и Знание».

Вся вышеизложенная информация пронеслась в мозгу юноши со скоростью масс-переноса, обеспечиваемого системой гиперпространственных телепортов Деревьев. К моменту, когда в стене жилого кокона образовался темный дверной проем, и в комнату шагнула дама весьма импозантной наружности, Фелладу удалось побороть душевное замешательство, даже изобразить на лице некое подобие невозмутимого спокойствия, вполне убедительно, между прочим.

Виола Крапива была пятидесятидвухлетней дамой, но даже при самом тщательном изучении ее наружности, женщину вполне можно было бы принять за младшую сестренку Феллада. Именно сестру, поскольку чертами лица, а также цветом серо-голубых глаз юноша был здорово похож на свою мать, а по внешнему виду Виоле вряд ли можно было бы дать больше двадцати лет. Помимо приятной мордашки и очень выразительных глазищ матушка нашего героя обладала отменной фигурой. Все ее прелести были упакованы в нечто искрящееся и переливающееся, то ли платье, то ли некое подобие сари. Густые светло-русые волосы Виолы, перехваченные на затылке перламутровой заколкой, изготовленной искусным мастером из раковины какого-то моллюска, ниспадали тяжелым конским хвостом и едва не касались ее упругих ягодиц, делая в принципе невозможными резкие движения головой. Короче говоря, уважаемая матушка Феллада оставалась все такой же сногсшибательной особой, какой она была двадцать три года назад, когда к глубокому огорчению всех здешних невест и неприкрытой зависти мужской части населения Урочища Единорога молодой красавец Дрок привел из какого-то отдаленного клана голубоглазую чаровницу.

Поначалу местные кумушки попытались затюкать Виолу, но не тут-то было, девица оказалась весьма остра на язычок и не давала спуску даже родной матушке своего супруга, не говоря о прочих злопыхательницах. К тому же она не стеснялась применять помимо словесных доводов более веские аргументы, отчего время от времени у какой-либо молодухи под глазом появлялся лиловый «фонарь» или, одержав сокрушительную победу в схватке с очередной обидчицей, Виола становилась обладательницей пряди ее волос. Благодаря своему несгибаемому характеру и завидному умению убеждать, в самом скором времени молодая супруга Рыжего Дрока стала неформальным лидером женской части населения деревни.