Владимир Петрович Свиридов

Военный совет фронта принял постановление о создании военно-автомобильной дороги через Ладожское озеро. Строительство ее начнется, как только толщина льда достигнет 15 сантиметров. Работы должны быть завершены за 10 дней. Определен объем грузооборота дороги – 4,5 тысячи тонн в сутки.

За минувшую зиму накоплен большой опыт эксплуатации ледового пути, и можно с уверенностью планировать жизненно важные для Ленинграда перевозки по этой необычной трассе. Но в осажденном городе родился еще более дерзкий план – построить на Ладоге также железную дорогу. Мысль об этом возникла еще зимой сорок первого. Но реальное обоснование она получила лишь в сорок втором, когда была создана проектно-изыскательская группа.

Из дневника руководителя отдельной диверсионной группой партизан Григория Васильевича Балицкого: «Утром рано решил пойти на грунтовую дорогу Краснополь – Керечев. По этой дороге проходит много вражеских автомашин с живой силой и продовольствием. На эту операцию взял с собой 26 человек из своей группы – Тищенко, Иванов, Колистратов, Веремеенко, Чиков, Коробко, Акиншин, Антонов, Сокольников, Артамонов, Кашин, Румянцев и Сушков и 12 чел. с отряда Кравченко. Подошли к дороге, туманное утро. Слышим гул моторов вражеских автомашин. Быстро была дана команда – бегом к дороге. Только стали выходить из леса, нас заметил неизвестный человек, ехавший по этой дороге в сторону Краснополья. Этот человек совместно с возчиком завернули подводу и быстро поехали в обратную сторону, я крикнул – стой! Но это ничего не помогло. Стрелять не решился, боясь не испортить основной цели (видно, полицейский ехал). Вот уже и автомашины подходят, расположил бойцов возле самой дороги на расстоянии 10–15 метров. Первые три автомашины подошли к нам и открыли стрельбу по просеке в противоположную сторону. Я подал команду – огонь по вражеским автомашинам и живой силе. Открыли ураганный огонь. Я позвал пулеметчика Иванова к себе. Иванов стал стрелять, но пулемет отказал. В это время немецкий офицер стал стрелять по тов. Иванову. Я с автомата открыл огонь по кабинам трех вражеских автомашин. Поднял голову и перед собой увидел 15 вражеских автомашин с живой силой. Я решил сконцентрировать огонь по 4 автомашинам. С задних машин немцы стали соскакивать и заходить к нам с левого фланга. Нашим огнем было уничтожено 4 автомашины, убито и ранено до 45 немецких солдат и офицеров. Мы отошли исключительно организованно. Враг открыл ураганный огонь из пулеметов и минометов, а также винтовок. При открытии огня противника трус Сокольников, не выстрелив ни одного раза, стал позорно бежать в лес. Я его остановил. Пришли в лагерь, пообедали и в 17.20 час. ушли дальше по направлению к Федоровке, продолжая выполнять свою задачу. Маршрут был – Уношев, Федоровка или Комаровка, Травень и Горезня (здесь обедали), прошли за ночь 23 км. Остановку сделали северо-восточнее этого села».

Планируя зимнюю кампанию 1942 года, немецко-фашистские стратеги не могут определить действительные намерения Советского верховного Главнокомандования. Активные действия Красной Армии на западном направлении против группы армий «Центр» вводят в заблуждение немецкие войска и готовят свое зимнее наступление. Оценивая обстановку, немецкая разведка доносит: «Противник, очевидно, проводит подготовку крупной зимней операции против центральной группы армий, к которой он должен быть готовым примерно в начале ноября».

В первых числах ноября 1942 г. перед советскими войсками встает задача всеми силами тревожить врага, не давать ему покоя, не дать ему оторваться от наших войск в том случае, если вдруг немецкое командование решит отводить войска из Сталинграда.

В ход пускается все – и опыт, и умение, и дерзость. Советские штурмовые группы не дают захватчикам покоя ни днем, ни ночью: они отбивают отдельные дома и целые районы, заставляют противника распылять силы и втягивать в бой резервы. Немцы сидят в захваченных зданиях, как на бочке с порохом, ожидая, что вот-вот они будут атакованы или взлетят на воздух. Инициатива кампании сорок второго года уходит из рук врага (к. 40).

В южную зону Франции прибывает представитель де Голля Жан Мулен, который вступает в длительные переговоры с руководителями групп «Комба», «Либерасьон» и «Франтирер». Осенью 1942 г. эти группы объединяются. Несколько позже слились их военные организации, образовавшие Тайную армию.

Де Голль рассчитывает использовать патриотические чувства народа и его стремление к борьбе за независимость родины, возглавить эту борьбу и направить ее на достижение классовых целей. Отсюда вытекает его стратегия пассивного сопротивления оккупантам и накапливания сил для выступления в момент вторжения войск союзников во Францию.

Вспомним как это было…

«Помню такой момент: – вспоминает участник Сталинградской битвы А. К. Драган – немцы заходят в тыл, они накапливаются в угловом здании на привокзальной площади, которое для ориентира мы называли «гвоздильный завод», потому что там, как донесли разведчики, был склад гвоздей. Оттуда враг готовил нам удар в спину, но мы разгадали его маневр и бросились туда в контратаку. Нас поддержала огнем минометная рота старшего лейтенанта Заводуна, подошедшая к этому времени к вокзалу. Овладеть полностью «гвоздильным заводом» нам не удалось, мы выбили немцев только из одного цеха. В соседнем оставались фашисты.

Теперь бой завязался внутри здания. Силы нашей роты были почти на исходе. Но не только наша рота, а и весь батальон находился в исключительно тяжелом положении. Командир батальона старший лейтенант Червяков был ранен и эвакуирован за Волгу. Командовать батальоном стал старший лейтенант Федосеев.

Фашисты сжимали батальон с трех сторон. Трудно было с боеприпасами, о еде и сне не было и речи. Но страшнее всего была жажда. В поисках воды, в первую очередь для пулеметов, мы простреливали водопроводные трубы, оттуда по каплям сочилась вода.

Бой в здании «гвоздильного завода» то утихал, то вспыхивал с новой силой. В коротких стычках нас выручали нож, лопата и приклад. К рассвету гитлеровцы подтянули резервы, и пошли на нас рота за ротой. Удерживать такой натиск становилось трудно. О создавшемся положении я срочно донес старшему лейтенанту Федосееву. Тогда нам на выручку была направлена 3-я стрелковая рота под командованием младшего лейтенанта Коллеганова. По дороге к нам эта рота попала под ливень огня, была атакована несколько раз. Высокий худощавый Коллеганов в покрытой кирпичной пылью солдатской шинели все же сумел провести роту и сдержанно доложил: