Белов придвинул к себе бумаги.

— Молодчина. Все?

— Да.

— Ну что ж, — сказал Иван Степанович, давя зевок. — Успехов у нас негусто, но… давайте работать! А насчет Ягунина пока никаких вопросов не задавайте. И вообще— поменьше…

Чурсинов с Айзенштатом вышли. Шабанов было задержался, очевидно, хотел подождать Женю, но, услышав, как она сказала: «Могу я поговорить с вами, Иван Степанович?» — скрылся за дверью.

«Опять начнет выспрашивать, — с неудовольствием подумал Белов. — А если ей правду сказать? Товарищ вроде надежный, хотя… Нет, нельзя, баба есть баба».

— Хочу обратить ваше внимание, — сказала Женя в ответ на вопросительный взгляд Белова. — Вот какое совпадение получается: Прошерстнева обыскали и увели через несколько часов после того, как он взял в финотделе бланк.

— Какой еще бланк? — заинтересованно замигал Белов.

— Для выкупа патента на право торговать. За патент он так и не успел заплатить: наверное, хотел на другой день. Значит, и деньги приготовил.

— Ничего себе… — Белов хмыкнул. — Как знали.

— То-то и оно, — торжествуя, сказала девушка.

Белов наморщил лоб.

— Ты имеешь в виду…

— Да, Иван Степанович! Из шести ограбленных четверо накануне интересовались выборкой патентов, а двое сдали заявления о сумме оборота. Для налога… И тоже накануне ограбления. Интересно, правда?

— Ай, Женя, Женя… — Он покрутил головой, походил по комнате. — А ведь так, может, и есть… У них в финотделе свой человек.

Когда миновали площадь Революции, Белов привстал и тронул шофера за плечо.

— Придержи маленько! — велел он. — Я в финотдел.

Васильева даже передернуло от этого «придержи». Кучер он, что ли? У автомобиля есть тормоз, а у него в руках не вожжи. Пора начальству заиметь привычку к культурной речи.

Ярко-зеленый «Русобалт» с тихоньким скрежетом остановился возле здания с высоченными окнами и крылатым значком коммерческого бога на фронтоне.

— Пожалте, — с большим достоинством сказал Васильев. Обернувшись к Ивану Степановичу, он, однако, не удержал солидности и широко улыбнулся — все десны на виду. Паша никак не мог нарадоваться новой автомашине. Не в том, конечно, смысле новой, что молодой — рижскому кабриолету шел восьмой год, брезентовая крыша не откидывалась и была в латках, внутри что-то дребезжало, звякало и цокало. Но мотор работал надежно, и разве сравнить было эту узконосую шестиместную красотку с кургузым, похожим на ящик «Рено», конфискованным для ЧК у семьи белочешского прислужника инженера Симеонского? На том чудовище — хотя и в диковинку в Самаре автомобили— ездить было и хлопотно и стыдно.

Белов тоже улыбнулся бы расчудесному парню Васильеву, да настроен был неулыбчиво. Они возвращались с Хлебной площади, где нынешней ночью был ограблен склад № 21 губэвака. Уперли там существенно: полтора пуда фамильного чая и семьдесят семь пудов сахару. Занимался хищением губрозыск, и Рыжих торчал там с шести утра. Ивану Степановичу же нужно было лишь убедиться, что никого похожего на ночных людей в кожаных куртках там замечено не было. Но узнать он ничего не узнал, только время угробил, потому что сторож пропал неизвестно куда, а по следам… Что могли сказать они Белову? Пусть их разматывает Макар Рыжих. Другое дело — финотдел.

Он поднялся по мраморной лестнице с узорчатыми перилами на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Заведывающий».

Услышав «войдите», толкнул дверь и зажмурился от брызнувшего в глаза света.

Прислонясь к подоконнику, спиной к улице стоял седоусый человек с бритой головой, в просторной толстовке, подпоясанной витым шнуром. На груди его алела атласная розетка с орденом Красного Знамени.

— Ивану Степановичу! — Седоусый мячиком покатился навстречу Белову. — Чем это я обязан? Ох, не люблю я таких гостей, как ты!..

— Да я и не в гости…

Рукопожатие у Кондрючина было могучее, как-никак лет двадцать крючничал Михаил Авдеевич в Сызрани на баржах. Белова он знал давно, еще в мае восемнадцатого они вместе разоружали анархистов.

Они обменялись еще какими-то незначащими фразами. Потом Белов сказал:

— Ты, Михаил Авдеевич, помочь мне должен, как финансовый специалист…

— Смеешься?! — рявкнул (шутейно, конечно) Кондрючин. — Думаешь, на курсах меня в банкира переделали? Был я грузчиком и остался, только в башке сору прибавилось от этих сальдов да инкассов.

— Ладно болтать, — без улыбки сказал Белов. — Ты мне лучше проясни: каким порядком нэпманы оформляют патенты?

— Таким, каким положено, — фыркнул в усы завфинотделом. — А что, есть сигналы на нас?

— Тебе все сигналы, — отмахнулся Белов. — Пуганая ворона. Знать мне нужно, кто из ваших в курсе насчет людей, желающих взять патент.

— Это я могу. — Михаил Авдеевич ухватился за ус. — Нет, однако, лучше давай по писаному.

Он взял со стола брошюру, листанул и начал читать с нажимом на каждое слово: