Но были люди, которые в этом отношении выражали сомнение по многим основаниям. Эти основания заключались в том, что страна наша слишком бедна, у нас отсталое сельское хозяйство, нет большой промышленности, нет десятка миллионов рабочих. Эта техническая отсталость и прочие элементы становятся поперек дороги возможности строить социализм в одной стране. Но после тщательного обсуждения всех этих вопросов на съезде подавляющее большинство съезда пришло к заключению, что строительство социализма в одной стране несомненно возможно. Отсюда вытекает и наше отношение к новой экономической политике.

Вы все, конечно, знаете сущность нашей новой экономической политики. Некоторые, наблюдая за тем, как проводится нэп в городе и деревне, пришли к выводам такого порядка, что, дескать, новая экономическая политика это есть отступление, как, мол, в свое время говорил Владимир Ильич, и здесь поставили точку. Мы, большинство съезда, считаем, что это безусловно заблуждение. Ленин действительно говорил о первом этапе новой экономической политики, что это отступление. Вы, может быть, помните его слова о том, что сейчас наступил такой период, когда нам надо несколько отступить, а потом, разбежавшись, снова шагнуть вперед. Ленин это говорил в момент, когда мы с вами, увлекшись военным коммунизмом, с трудом поворачивали на всякого рода новую экономическую политику. Вспомните, с каким сопротивлением на местах встречали этот самый нэп. Многим казалось, что это сдача всех позиций, что мы идем назад, что ни о каком социализме не может быть и речи. Но вот теперь, товарищи, прошло четыре года проведения новой экономической политики, и мы можем проверить: что мы — отступали за эти четыре года или нет? Если бы новая экономическая политика была только отступлением, — очевидно, мы бы в лучшем случае топтались на месте, но не было бы тех плюсов, которые мы несомненно сейчас имеем. Значит нэп не есть только отступление, как думают некоторые. Это есть очень сложный стратегический маневр, при котором временами мы отступаем, временами перестраиваем наши ряды и снова наступаем. Словом, это целая система, при помощи которой мы развиваем наши производительные силы в таком направлении, что, давая выход частному капиталу, мы в то же время в гораздо большей степени развиваем наши социалистические элементы, и я уже сказал, что наша практика говорит о том, что социалистические элементы у нас растут быстрее, чем элементы капиталистические.

Наконец, последний вопрос, имеющий связь со всеми остальными, — это вопрос о крестьянстве.

У нас на съезде и до съезда развернулась дискуссия на тему о том, как же на основе нэпа, на основе целого ряда мероприятий, которые мы провели за последние годы, как то: допущение аренды земли и наемного труда в деревне, — как на этой основе изменяются классовые отношения в деревне.

Некоторые считают, что на основе всех наших мероприятий в деревне замечается слишком быстрый, слишком заметный рост кулака, что кулак, пользуясь своими экономическими преимуществами, помаленьку начинает захватывать под свое влияние все отрасли деревенской жизни, что дело дошло до того, что кулак начинает вносить поправки не только в работу председателей волисполкомов, но чтo он начинает вносить поправки во всю нашу государственную работу. В качестве иллюстрации указывают на то, что кулак якобы «регулирует» заготовки (которые у нас потерпели очень заметный изъян в этом году). Вы знаете, что в области хлебозаготовок мы не выполнили плана, который наметили, — мы не смогли вывезти того количества хлеба, которое предполагалось. Действительно, товарищи, был такой просчет, огромный и болезненно сказывающийся до сих пор на нашем государственном организме, но некоторые объяснили этот просчет тем, что громадное количество излишков находится у кулака, что кулак встал в оппозицию к государству и что тем самым создались эти недочеты. Мы полагали, что то обстоятельство, что растет кулак, это ни для кого, так сказать, не должно являться новостью. Нэп совершенно неизбежно должен был к этому привести. Усиление товарооборота между городом и деревней, оживление частных хозяйственных отношений — все это в конечном счете должно было вызвать соответствующие социальные изменения в деревне. Когда мы вводили нэп, то знали, что в городе должен возникнуть нэпман. Никто не должен удивляться тому, что прошел, предположим, год нэпа и в городе вырос нэпман, — это было неизбежно. Но, если поставить вопрос: в угоду ли нэпману был введен нэп? — я думаю, что ни один из вас не ответит положительно на этот вопрос. Что нэпман извлекает выгоду из той хозяйственной обстановки, которая есть, в этом нет сомнения, но что мы будто бы провозгласили нэп в угоду нэпману — это вздор. Мы провозгласили нэп ради развития производительных сил страны, а что на этой почве могут произрастать известного рода отрицательные явления — в этом нет сомнения.

На съезде задавали такой вопрос: а аренда земли в деревне и наемный труд — это уступка кулаку или нет? Мы отвечаем, что нет. Как нэп не есть уступка нэпману, так и аренда земли и наемный труд в деревне не есть уступка кулаку, а это — мероприятие, направленное к развитию производительных сил в деревне. Что на этой почве может подработать кулак — это другой вопрос, но все эти мероприятия в деревне исчерпать тем, что сказать, что это делается в угоду кулаку, — это полнейший вздор. Это значит сказать, что наша партия и ЦК в области нашего сельского хозяйства становятся на точку зрения интересов кулака. Этого ни один здоровый человек в мире не может сказать. Если мы действительно завтра в городе возьмем курс на нэпмана, а в деревне — на кулака, то о каком социализме можно разговаривать, а тем более о строительстве соцализма в одной стране? Это сплошной вздор. Ни один здоровый человек этого утверждать не может.

Вопрос о строительстве социализма в одной стране, вопрос об отношении к нэпу, к кулаку — все это явления одного и того же порядка, проистекающие из того, о чем предупреждал Владимир Ильич, когда он говорил, что перед нашей партией в период восстановления нашего хозяйства после военного коммунизма могут встать такие задачи, которые партии придется решать с гораздо большим трудом, чем все задачи, стоявшие в период военного коммунизма. И это, товарищи, как нельзя больше правильно. То, что было в период военного коммунизма, — в этом разбирался каждый из рядовых членов партии. Враги у нас были перед лицом. Каждый из нас видел — где мы и где враги. Каждый в то время отстаивал судьбы диктатуры рабочего класса. Не то сейчас. Сейчас борьба далеко не прекратилась. Мы переживаем полосу так называемого «мирного» строительства. Но это именно так называемое мирное строительство в кавычках. На самом деле борьба продолжается, как было и прежде, денно и нощно, но только ведется в других формах — в формах более сложных и более скрытых. Взять хотя бы тот же самый нэп. Это, товарищи, не есть только накопление нашего национального богатства, — это новая форма борьбы, о чем нам говорил в свое время товарищ Ленин.

Товарищ Ленин ставил вопрос так: «кто кого» — чья возьмет: мы ли возьмем капитализм или капитализм возьмет нас? Каждый день нашей работы в кооперации, в совете, в каком угодно нашем учреждении — все это есть не просто организационная работа, а все это борьба, отстаивание наших социалистических позиций. Вот как стоит вопрос.

И, когда сейчас мы перешагиваем за довоенный уровень, эта борьба все более и более усложняется, и поэтому естественно, что в такой сложной обстановке вырастает очень много и отрицательных явлений, которые подействовали определенным образом на известную часть нашей партии. Это мы видели на нашем съезде. Отсюда все те разногласия, которые перед нами развернулись. Нам говорили об опасностях растущего кулака, нам намекали на тo, что мероприятия наши в деревне на руку кулаку, являются уступкой кулаку. Нам выражали сомнения в возможности строительства социализма в одной стране. Нам указывали на то, что трудно утверждать, будто наши государственные предприятия являются предприятиями последовательно социалистического типа. О чем это говорит? В конечном итоге о том, что затруднения, которые мы перед собой имеем, у некоторых создают ложную перспективу, закрывают перед их глазами дорогу действительного нашего движения вперед, по социалистическим, ленинским рельсам. Отсюда та дискуссия, которая с таким ожесточением и оживлением развернулась на нашем партсъезде. Вопросы, как вы видите, не только чистой теории, но и живой практики. Вопросы такие, от правильного разрешения которых зависит вся наша дальнейшая работа.

Особенно подробно на съезде дебатировался вопрос о деревне.

Мы указывали представителям оппозиции, видевшим огромную опасность в растущем кулаке, что ни один из нас роста кулацкого элемента в деревне не отрицает, но мы говорим: кулак не настолько в настоящее время разбух, что есть основание кричать «караул». Мы говорим, что по-прежнему нужно продолжать в деревне ту политику, которую мы практиковали до сих пор. Вы помните, Владимир Ильич говорил, что 10–20 лет правильных отношений с крестьянством — и победа революции обеспечена даже в мировом масштабе. О чем это говорит? О том, что Владимир Ильич придавал вопросу о крестьянстве колоссальное, решающее значение в наших условиях. И это несомненно так. Вокруг этого вопроса главным образом сосредоточивались все наши разговоры и до съезда и в особенности во время него. Подавляющее большинство съезда пришло к выводу, что как прежде мы держали курс на союз с середняком, опираясь на бедняка, так этот курс должен продолжаться и сейчас.

Мы этот курс полностью несомненно не осуществили. Бедняк с нами, но середняк сплошь и рядом идет за кулаком. Середняк сплошь и рядом вне нашего влияния. Середняк очень часто вне нашей советской орбиты. Это надо нам исправить во что бы то ни стало. Тут, товарищи, разговор идет не о симпатиях к бедняку, или середняку, или кулаку, а о реальных взаимоотношениях. Об этом надо говорить, пока это не навязнет в зубах у каждого члена партии. Если мы не сумеем действительно по-настоящему закрепить союз этих трех групп — рабочего класса, деревенской бедноты и середняка, то дело должно повернуться в другую сторону: рабочий класс и беднота останутся на одной стороне, а вся остальная деревенская масса — на другой. Столкновение этих двух групп, если бы они образовались, станет неизбежным, ибо, не говоря о большинстве населения, большинство всей деревенской мощи будет находиться по ту сторону, и нам придется всем петь отходную самым безнадежным образом. Для того чтобы этого не случилось, съезд сказал, что политика в деревне должна остаться прежняя, та, которая была до сих пор, т. е. опора рабочего класса на бедноту и союз со средним крестьянством. Нужно сделать этот союз отчеканенным, таким, чтобы он был выдержан от начала до конца. Тогда неизбежный рост кулака на основе свободных товарных отношений в деревне нам не будет страшен. Мы тогда при помощи этого союза и имея целый ряд рычагов в руках государства (налоговая система и ряд других мероприятий) можем обуздывать кулака, обуздывать его мероприятиями легально- государственно- советского порядка, не прибегая к насильственным мерам: к раскулачиванию и прочему. Большинство съезда нашей партии оставалось на этой точке зрения.