Шрифт:
Непрерывное отступление немцев по всему полуострову заставило Гитлера искать «козла отпущения». В начале мая генерал-полковника Енеке заменил на посту командующего 17-й армией генерал пехоты К. Альмендингер.
Фашисты, отступая, взрывали и сжигали все, что только успевали. Пострадали, в частности, многие дворцы на южном берегу Крыма. Уцелело лишь здание неподалеку от Ялты: его Гитлер «подарил» в 1942 году Манштейну, командовавшему тогда войсками, захватившими Севастополь. К 14 апреля 4-й Украинский фронт захватил уже до 20 тыс. пленных. Войска фронта успешно очищали тылы от мелких групп противника, а его основные силы стягивались к дуге немецких укреплений, прикрывавших Севастополь.
Вместе с Толбухиным я побывал в войсках 2-й гвардейской армии, продвигавшейся с севера от города Саки к реке Булганак, затем 51-й армии, ведшей бои восточнее, в междуречье Альмы и Качи, а потом вернулся в штаб фронта, переместившийся уже в Сарабуз Болгарский.
Войска Отдельной Приморской армии должны были выйти с юга к Балаклаве. До ее подхода мы решили начать атаку Севастопольского оборонительного района врага в 14 часов 16 апреля, поддержав ее всей фронтовой артиллерией. В Сарабуз приехал К. Е. Ворошилов. Договариваясь с ним о согласовании действий 4-го Украинского фронта и Приморской армии, я поставил вопрос о подчинении ее Толбухину. Это мнение разделял и Сталин. Еще 11 апреля, после освобождения Джанкоя, он сообщил мне по телефону о своем намерении перевести в этом случае командарма А. И. Еременко на 2-й Прибалтийский фронт вместо М. М. Попова (он направлялся в Ленинград начальником штаба к Л. А. Говорову). К. Е. Ворошилов не возражал против этого предложения, о чем я и сообщил Верховному. В ночь на 16 апреля был получен соответствующий приказ. Приморская армия переставала считаться отдельной и включилась в состав 4-го Украинского фронта. Командующим ее стал К. С. Мельник.
16 апреля из Крыма был отозван Климент Ефремович. Мне же было приказано оставаться в 4-м Украинском вплоть до полного очищения Крыма от врага и одновременно не забывать о войсках 3-го Украинского фронта, ведших бои в Молдавии. К исходу 16 апреля Приморская армия подтягивалась на линию армии Крейзера: ее 11-й гвардейский корпус был на марше из Симферополя в Бахчисарай; 16-й стрелковый корпус находился в районе Алушты; 3-й горнострелковый корпус пока что вступал в горы между Карасубазаром (Белогорском) и Старым Крымом. 20-й стрелковый корпус по-прежнему оставался на Таманском полуострове. Разбросаны были и бронетанковые силы этой армии. Нас это не устраивало, и мы беспрестанно поторапливали армейское командование, особенно потому, что соединения Г. Ф. Захарова и Я. Г. Крейзера сражались уже южнее речки Качи.
С утра 17 апреля мы с Ф. И. Толбухиным вновь были в войсках Захарова и Крейзера. Из личных наблюдений, опроса пленных, данных воздушной разведки и донесений от партизан мы вынесли заключение, что противник, занимая по южному берегу реки Бельбек исключительно сильные позиции, прикрывающие подступы к Севастополю и его Северной бухте, намерен упорно обороняться, чтобы выиграть время для эвакуации морем войск и техники. Эти позиции имели шесть линий траншей, усиленных проволокой, минными полями и, отчасти, дотами. Заметно активизировался огонь вражеской наземной и зенитной артиллерии.
Частые атаки войск армии Захарова существенных результатов не дали. Войскам Крейзера, совместно с подошедшими передовыми частями Приморской армии, удалось овладеть несколькими высотами в 8 км восточнее Севастополя, а также населенными пунктами Верхняя и Нижняя Чоргунь и Камары. После обсуждения с командармами сложившейся обстановки мы решили немедленно атаковать, противника, чтобы попытаться захватить Севастополь с ходу и сорвать начавшуюся эвакуацию немецких войск. С этого момента по существу начался последний этап операции по освобождению Крыма.
Вечером 17 апреля, на основе принятого нами решения, Ф. И. Толбухин поставил Приморской армии следующие задачи: 18 апреля действиями передовых отрядов продолжать очищение от противника лесных массивов северо-восточнее и восточнее Черной реки; 19 апреля главными силами 11-го гвардейского и 16-го стрелкового корпусов прорвать вражеские оборонительные рубежи и овладеть Сапун-горой и Балаклавой, а в дальнейшем, во взаимодействии с 51-й армией, захватить западную часть Севастополя. Одну стрелковую дивизию оставить для обороны южного побережья Крыма в полосе Тессели, Алушты. Для участия в прорыве привлечь всю артиллерию усиления армии, обеспечив плотность огня не менее 150 стволов на 1 км фронта.
Ставка постоянно интересовалась ходом операции. Поэтому мои донесения были подробны. 18 апреля я сообщал Верховному Главнокомандующему; в частности, следующее:
«По показанию пленных, эвакуация живой силы противника из Севастополя планируется в первую очередь, после чего, если обстановка позволит, приступят к эвакуации техники. Пленные румынские офицеры говорят, что в вопросах последовательной эвакуации между румынскими и немецкими частями происходят большие недоразумения, сопровождающиеся в последние дни огнем. В течение ночи и утра 19.IV принимаем все меры к тому, чтобы подвезти 51-й и Приморской армиям до 1 боекомплекта снарядов и мин. Главные усилия по-прежнему сосредоточиваем на юге со стороны Балаклавы с тем, чтобы отрезать Севастополь от моря с юга и юго-запада. Кроме того, ударом Крейзера на гору Сахарная Головка и Гайтани, стремимся выйти в Инкерманскую долину с тем, чтобы взять под огонь орудий прямой наводки Северную бухту и изолировать войска противника, обороняющиеся к северу от нее. Главные усилия штурмовой авиации сосредоточиваются на балаклавском направлении, сюда же подтягивается и 19-й танковый корпус, имеющий к вечеру 18. IV сто машин на ходу. «Бостоны» и пикировщики будут использованы для ударов по севастопольским портам и по транспортам, выходящим из них. Для борьбы с транспортами в открытом море привлечена Скадовская авиационная группа, по докладу которой за сегодняшний день потоплен транспорт водоизмещением в 5000 т и один транспорт поврежден» [87] .
87
Архив МО СССР. Ф. 48-А. Оп. 2294. Д. 6. Л. 321–326.
Во второй половине дня 19 апреля 51-я и Приморская армии перешли в наступление на заданных направлениях. Но, встретив упорное сопротивление врага, переходившего в яростные контратаки, существенного успеха не добились. Требовалась более серьезная помощь войскам со стороны артиллерии и авиации, а также обеспечение войск хотя бы 1,5 комплекта боеприпасов. Чтобы избежать напрасных потерь, мы приняли решение, правда, не совсем охотно утвержденное Верховным Главнокомандующим, перенести генеральную атаку севастопольской обороны врага на 23 апреля.