– Слушай, Аут, а если Деревянский… – она замолчала. – Ну, это…

– Если он подцепил МоБ? – уточнил я.

– Ну да…

– Нам же проще. Все его картины нам просто так достанутся. Деревянский скачет по окрестностям с выпученными глазами, а шедевры дожидаются нас. Придем и возьмем.

– Но тогда это не пиратство получается, а мародерство, – Аврора поморщилась. – Это…

– Во-первых, не мародерство, а спасение культурных ценностей. А во-вторых, поживем – увидим. Может, этот Деревянский и не заразился, может, он чеснок ел.

– Чеснок разве от МоБа помогает?

– Чеснок от всего помогает. Вообще, все пираты каждый день съедали по…

Аврора застучала зубами. Замерзла, бедняжка, попросила:

– Давай посушимся, а?

Я тоже, кстати, чувствовал некоторый холод. Хотя солнце и светило, водичка все-таки была не тепленькой, и ветерок к тому же. Я собрал сушняка, поджигать вот только было нечем. Можно, правда, высечь искру из «плаксы»…

– Давай из машинки батарею достанем, – предложил я. – Чирканем…

– Не, батарея может разрядиться.

– Тогда есть другой способ, – я выжимал рубашку. – Очень действенный…

– Какой? – Аврора выжиматься не спешила, стеснялась.

– Вон видишь кипарис? – Я указал пальцем. – Или секвойю? Короче, древесину с шишками? Вот если разбежаться и как следует лысой башкой долбануться, то искры вылетят. И тут самое главное – успеть подсунуть трут…

Аврора плюнула. Сняла с шеи навигатор, уставила в зенит, сверилась с бегом светил.

– Вдоль берега идем, – сказала она. – Обсохнем по пути. Шесть километров в час. Быстрым шагом. И скоро будем в Монмартре.

– А может, все-таки лбом в секвойю?

Но Аврора, покачиваясь, прошла мимо и скрылась в чаще. Я немного постоял и двинул за ней. В эту самую дремучесть.

Насчет шести километров в час она сильно преувеличила. Лес был не очень проходимым, настоящим буреломом, пробираться сквозь него оказалось непросто. Папоротники, лишайники, мхи, множество невысоких, но чрезвычайно жестких елочек, вовсе незнакомые растения. Я благоразумно продвигался вторым, оставив Авроре почетную обязанность работать ледоколом. Получалось у нее плохо. Продавливаться через зелень было трудно, без электрокосы, без обычного мачете, Аврора выставляла вперед плечо и рассекала пространство им. Я едва успевал вставиться в освобожденную пустоту, за мной же зелень мгновенно сходилась в стену.

Неудобно. И страшновато. Лес должен был жить, шуметь птицами, кричать дикими зверями, одним словом, клокотать, а тут ничего. Только наши шаги и шорох падающей воды. То ли уже МоБ, то ли так и должно быть, непонятно. Вообще, мы правильно сделали, что не стали сушиться – сверху, с крон деревьев, беспрестанно сыпался мелкий дождь, смешанный с пыльцой цветов, дождь получался разноцветным. И я, и Аврора расцветились чудными радужными разводами и сделались похожи на ярких тропических птиц, нет, все-таки Гоген не зря являлся планетой художников. К сожалению, при всем своем великолепии дождь был холодным, колючим и ловко пробирался за шиворот.

А еще мне постоянно чудилось, что за нами наблюдают. И Авроре казалось, она тоже то и дело озиралась, так неловко, будто бревном ушиблась.

Впрочем, присутствовали и приятные моменты. Во-первых, Аврора живописно расцарапала лысину, во-вторых, цветы. Примерно через час дремучести начались цветы. И теперь они были почти везде. Сверху, вокруг, под ногами. Разных форм и расцветок, большие, маленькие и даже какие-то летающие – они плавали в воздухе и норовили проскочить в легкие при каждом вдохе. Сам же воздух был наполнен запахами столь дикими, что уже через несколько минут мы перестали этот аромат чувствовать. Деревья – многочисленные разновидности елок и сосен были украшены этими цветами, отчего создавалось отчетливое ощущение Нового года. Хотелось просто сесть и смотреть на эту красоту, ничего не делать.

Через два часа Аврора выдохлась и повисла в лишайниках.

– Если верить навигатору, мы продвинулись на семь километров, – сказала она. – До Острова еще далеко. А уже темнеет…

Аврора поглядела вверх.

– Смеркалось, – сказал я. – Благородная Розамунда устало пала в объятия пуховой перины…

– Где ночевать будем, Аут?

– Где-нибудь… Я думаю, что через пару-тройку миль мы выйдем к постоялому двору, где нам будет предложен горячий ром… То есть просто ром, ну и какая-нибудь там баранья нога. Хотя ты бараньи ноги не уважаешь. Слушай, а твой синтезатор, он что, утонул? Теперь ты, наверное, голодать начнешь.

– В лесах опасно, – не услышала меня Аврора. – Тут…

– Тут везде опасно, – перебил я. – Везде. Ты, кстати, заметила, что на реке тоже пусто? Что ни дельфинов, ни бегемотов, ни фламинго?

– Ну…

– Это МоБ. Наверное, вся эта фауна взбесилась. И где-то рыщет тут. А на берегу даже влезть некуда, там все деревья низенькие.

– Ты предлагаешь забраться на дерево?

Аврора задрала голову.

– Конечно. Метров на двадцать. Обвяжемся лианами и переночуем.